Союз нерушимый

Вот почему мне страшно заглядывать в будущее. Ужасные картины встают перед моим воображением, и остается лишь радоваться, что я не увижу их воочию, поскольку мне очень немного осталось. И я молю Господа нашего, чтобы чаша сия минула и моего наследника Фредерика. Но на то мало надежды — всего двадцать лет после первой Великой Войны потребовалось, чтобы выросло поколение, забывшее ее ужас и мечтающее о подвигах. И от Дании ничего уже не зависит — очевидно, что датская политика впредь будет определяться не в Копенгагене, а в Лондоне и Вашингтоне. А монарх в Дании даже по Конституции, никоим образом не Вождь нации

Но пусть Бог отвернулся от Дании. Пусть страна стала игрушкой в чужих руках. При мне осталась лишь моя честь — с которой я и надеюсь умереть спокойно. Поскольку, сейчас вспоминая прошедшие события, я не делал ничего недостойного, о чем следовало бы пожалеть.

Лондон, 2 4 мая 1944. Неофициальная дружеская беседа двух почтеннейших и достойнейших джентльменов, без свидетелей, за закрытыми дверями.

— Бэзил, я ознакомился с вашими предложениями. Смело, очень смело! Но вопрос — не рано ли так дразнить русского медведя?

— Уинстон, вы же сами хотели от меня наилучшее решение? Тем более, что действия по типу европейского Сопротивления — шпионаж, саботаж, мелкие диверсии — как раз и разозлят медведя, принеся весьма малый эффект. Если только мы не собираемся начинать новую большую войну в Европе в ближайшие несколько лет.

— Бэзил, вы не хуже меня знаете о состоянии наших финансов. Еще года-двух мировой войны — а я здраво рассуждаю, что быстрее разбить русских, даже в союзе с «кузенами» невозможно! — Британия просто не выдержит. Может быть, когда удастся восстановить порядок в колониях. Оправиться от экономических потрясений. И даже если СССР будет побежден, всеми плодами воспользуются американцы, а не мы! Так что, еще очень долго нашей восточной политикой отныне будут непрямые действия. Улыбаться, но делать все, чтобы ослабить русскую мощь… пусть даже нашей победы не увидит ни я, ни вы.

— Уинстон, поверьте, что я руководствовался именно этим. Разумно предположив, что русские также сейчас не хотят большой войны. А на конкретную мысль вы меня натолкнули сами. Когда мы обсуждали датские события — ваш ответ на мой вопрос, отчего мы решили выдать на расправу злодею Джо этих несчастных казаков, вместо того чтобы предложить им службу в Британском Иностранном Легионе. Кстати, Его Величество согласился с вашим предложением?

— Дал мне полный карт-бланш. Хотя поначалу и выразил сомнение, не повредит ли нашей репутации, а то на континенте говорят, что в Европе уже не осталось мерзавцев, которых Британия не спешила бы взять к себе на службу. На что я возразил, Ваше Величество, согласитесь, что лучше, если именно отбросы, кого не жалко, а не наши британские парни, будут умирать в африканских и индийских джунглях за интересы Империи. И чем кормить по тюрьмам почти миллион пленных солдат бывшего Еврорейха, гораздо выгоднее, если они сдохнут, послужив Британии.

— Замечу, что Германии ставка на таких «легионеров» вместо собственных войск обошлась очень дорого.

— Бэзил, ну не будете же вы утверждать, что усмирение бунтующих туземцев потребует столь же великих усилий и потерь, как Гитлеру — штурмовать Сталинград? И вспомните, из кого состоял «карательный корпус», сровнявший с землей Варшаву. За что русские обещали их в плен не брать — и насколько мне известно, всегда держали слово. Так что эти каратели еще и дешево обойдутся британской казне — будут служить даже не за плату, а за отпущение грехов, чтобы мы не выдали их русским.

— Но Достлера в командующие? Честно скажу, Уинстон, что я сказал это с иронией, а не как предложение.

— А отчего бы и нет, Бэзил? Чем предлагать эту грязную, даже очень грязную работу какому-нибудь британскому генералу. Выгоднее иметь как раз мерзавца, на которого по завершении можно списать возможные «перегибы» и убрать, восстанавливая справедливость. Впрочем, решение не окончательное — кто еще у нас есть из подходящих фигур, Манштейн, или даже Андерс? А ведь в этом что-то есть: назначить гордого поляка главнокомандующим Легионом, ну а немцев в его подчинение — в компенсацию за разгром Польши.

— Будут ли арийцы подчиняться какому-то славянину? Особенно фельдмаршал Манштейн?

— А как Роммель слушает русских? И у побежденных выбора нет — как мы прикажем, так и будет, а кто не согласен, свободен идти на виселицу. Манштейн внесен в список военных преступников, ну а Достлера сам Папа обещал сжечь, как бедного дуче!

— Вопрос из любопытства: приговоренных сожгли живыми, или все же удушили до того?