Союз стального кольца

– Давай папа из рейса придет, и мы обязательно полетим в этот прекрасный город, сядем на самолет и через три с половиной часа мы уже в Париже, а хочешь, поедем на поезде, будем мирно покачиваться в вагоне и разглядывать в окно ухоженные европейские пригороды и наслаждаться видами великолепных Альп, которые в любое время выглядят ожившими иллюстрациями к волшебным сказкам.

Ева слушала маму спокойно, она хоть и была рада, что Натали уже планирует их предстоящую поездку, но мысли ее то и дело возвращались в театр, который она только что покинула, но девушка думала не о спектакле, она вспоминала, как Юра хвалил Ланино платье, как он доедал мороженое до самой последней капельки, так что прозрачная вазочка казалась совсем чистой, с какой заботой он остановил Игоря, когда тот пытался перебежать дорогу на красный свет, но больше всего то, с каким трепетом он прижал ее к своей груди, взволнованную, растерянную, напуганную. Не понимая своих противоречивых чувств к этому странному парню, Ева повернулась к маме и, сложив руки на груди, произнесла:

– Мам, представляешь, этот Юра ведет себя очень странно, то как будто специально хочет меня уколоть, то пытается защитить.

Наталья Сергеевна заулыбалась, она-то думала, что ее дочь проводит время с этими молодыми людьми ради Игоря, который сегодня произвел на нее вполне благоприятное впечатление, но сейчас поняла, что Юра тоже в этих отношениях играет немаловажную роль.

– А что он такого делает, можешь мне рассказать, – поинтересовалась Натали, аккуратно пробираясь между припаркованными автомобилями, которые сильно затрудняли движение в их, казалось бы, таком просторном дворе. Но не успела Ева ответить, как дама резко затормозила и начала сдавать назад.

– Мама, что происходит, почему мы едем в обратном направлении, въезд в паркинг свободен, мы без труда туда попадем.

Натали была человеком сдержанным, умеющим тщательно скрывать свои эмоции, по ее выражению лица было невозможно понять, что она чувствует, о чем думает и что переживает, единственное чувство, которое она позволяла продемонстрировать окружающим, это было восхищение и то для этого должен был быть весьма значительный повод. Но сейчас Ева заметила, что мама на какую-то секунду заволновалась, но потом мгновенно вернула своему лицу маску полной отрешенности и совершенно спокойным голосом произнесла:

– Понимаешь, в нашем благотворительном фонде появился один высокопоставленный господин, некий Михаил Леонидович Замковский, его перевели к нам из Москвы, и он невесть что о себе воображает. Вчера предложил подвезти меня домой после заседания и по дороге делал столько комплиментов, я даже в какой-то момент подумала, что это выходит за рамки приличия. Но, покинув его машину, я благополучно забыла о нем, а сейчас этот Замковский стоит у нашей парадной с огромным букетом, и я предполагаю, что эти цветы для меня.

– Мама, так надо подойти и все ему высказать, что у тебя есть муж, и ты не намерена терпеть его ухаживания, – разволновалась Ева, которая, в отличие от Натали, была очень решительно настроена.

– Ева, милая, я обязательно с ним поговорю, только не хочу делать это в нашем дворе, на глазах у всех. Хочу сделать это деликатно, мы же все-таки взрослые люди и, вообще, я предпочитаю, чтобы все в моей жизни выглядело достойно, даже отказ.

– Хорошо, но что же мы будем делать, как мы попадем домой, – продолжала волноваться Ева.

– А знаешь, у меня есть предложение, поехали в гостиницу, ту, что на Миллионной, потом пойдем в ресторан, помнишь «Ш.», люблю их кухню.

Ева тоже любила этот ресторан, приходя туда, можно было в полной мере ощутить себя гостем великого архитектора Андрея Ивановича Штакеншнейдера. В XIX веке в помещениях, где сейчас находился ресторан, архитектор собирал званые вечера, которые посещали И. К. Айвазовский, И. С. Тургенев, Ф. М. Достоевский, А. П. Брюллов. И поэтому Ева, оказавшись здесь, полностью погружалась в окружающую ее атмосферу дворянского Петербурга, представляла себя в пышном платье с кринолинами и веером в руках наблюдающей за Иваном Сергеевичем, который черкает в своей рукописи, снова и снова перечитывая «Отцы и дети».