Союз стихий

Элай ускорил шаг. Сердце качало кровь быстрее обычного. Каждый удар отдавался в висках. Шум толпы отступил на задний план. Окружающее отдалилось, спряталось за прозрачной, но непроницаемой стеной. Он не ощущал толчки, которыми его щедро одаривали горожане. Но когда в невнятном гуле прозвучало его имя, слух обострился до предела.

Элай бросился вперед, не таясь и не разбирая дороги. Кажется, он сбил кого-то с ног. Впрочем, он не был уверен.

Аурика четко выполнила указания. Стояла ровно там, где он велел. И все бы хорошо, не возвышайся по бокам от нее двое мужчин непрезентабельного вида. Один протянул перепачканную в саже руку и коснулся щеки солнечной. Вид грязных пальцев на бархатной коже вывел Элая из себя. Кем возомнил себя этот скот? Как смеет он дотрагиваться до нее?

Элай выхватил кинжал еще до того, как добрался до жертвы. Он нанес удар без предупреждения. Лезвие пропороло рубаху и вошло под ребра со стороны спины. Мужчина издал булькающий звук и завалился набок. Элай с садистским удовольствием наблюдал за тем, как рука мужчины безвольно упала вдоль туловища. Больше он никого не коснется. Напарник раненого дал деру, бросив друга умирать.

Элай подхватил тело под мышки и втянул в проулок, подальше от любопытной толпы. Там в тени он бросил его умирать. Вытерев кинжал о брюки, он вернулся к Аурике.

— Ты в порядке? — он заглянул девушке в лицо, наполовину скрытое капюшоном.

Ее губы подрагивали, глаза были полны непролитых слез.

— Оказывается, когда надо, ты помнишь мое имя, — усмехнулся Элай.

Он надеялся ее разозлить. Обычно она вспыхивала, как хворост, от любого его замечания, но только не сейчас. Элай поморщился с досады. Нашел время острить. Бедная девочка едва стоит на ногах от страха.

— Успокойся, — он осторожно коснулся края плаща, — они ушли. Обещаю, впредь не бросать тебя одну.

— Они собирались меня обокрасть и, — она сделала пауза, позволив Элаю додумать, что еще хотели с ней сделать эти двое. — Я испугалась и позвала Лоредана, но потом вспомнила, — она всхлипнула, — вспомнила, что его больше нет.

Лоредан — истинная причина ее слез. Потеря Аурики была невосполнима. Не существует лекарства, способного залечить эту рану. Глядя в глаза полные печали, Элай понял, что это не пройдет никогда. Пока жива, Аурика будет помнить. Такая любовь, какая была у нее с Лореданом, не умирает со смертью одного из влюбленных.

Ему понадобится время, но он смирится с мыслью, что она любит погибшего мужа. И будет любить всегда. Кто Элай такой, чтобы претендовать на его место в ее сердце? Лоредан был сильным, красивым, гордым мужчиной. Рожденным править. А Элай? Без роду, без племени, сын шлюхи, наемник, вор и убийца. Он даже симпатичной внешностью похвастаться не может. Вечно грязный, шрам на лице, новая одежда и та смотрится на нем, как обноски. Ему было не по силам соперничать с живым Лореданом, с мертвым и подавно не тягаться. В памяти Аурики он навечно запечатленный идеал. Никогда она не посмотрит на него так, как смотрела на Лоредана — с любовью и уважением. Хотя, видят Боги, он бы не пожалел жизни за один такой взгляд.

Но это не значит, что он бросит ее. Он будет тенью следовать за ней, оберегать от невзгод. И, возможно, однажды она снова будет счастлива. Пусть и не с ним.

— Идем, — он взял ее под локоть. Сквозь плащ и рубаху чувствовался жар ее тела. Температура солнечных на несколько градусов превышала человеческую.

В этот раз она не оттолкнула его. Слишком занятая печальными мыслями, она позволила вести себя через толпу к воротам. Горе сыграло им на руку. Под его весом Аурика склонила голову к земле и ссутулила плечи, ее походка копировала поступь деревенской девушки, и они, не вызвав подозрений, миновали ворота без досмотра.

Глава 19. Привал

У них не было лошадей, а пешком далеко не уйдешь. Аурика в столице отвыкла от пеших прогулок. Она часто останавливалась передохнуть. Элай не возражал, так как сам был слаб. Он не показывал, но ноги едва держали его. Иногда он не понимал, где находится и куда идет, продолжая движение на инстинктах.

Чуть зашло солнце, Аурика отказалась идти дальше. Они отошли от столицы всего на пару километров. Ее стены еще маячили за спиной. Но Аурика уперлась, как своенравная ослица. Животное хотя бы можно сдвинуть с места, поманив морковкой. Солнечная дрессировке не поддавалась.

Элай чувствовал себя разбитым. На пререкания требовались силы, которых не было, и он сдался. Выбрал местом для ночлега груду живописных развалин. Когда-то здесь находился постоялый двор, но со временем пришел в упадок, и хозяева бросили дом. Постройку разобрали по кирпичикам. Остался лишь фундамент и кусок северной стены. За ней-то Элай и планировал заночевать.

— Мы будем спать на земле? — в голосе солнечной сквозил ужас, как будто ей предложили спать в хлеву со скотом.

— Это отличное место. Ветер не дует, нас не видно с дороги.