Союз стихий

— Не провоцируй, — прошипел ему в лицо охранник. — Девчонку велено доставить живой, о тебе не сказано ни слова.

Он замахнулся мечом, как если бы хотел отрубить голову. Вмешалась Аурика:

— Не надо крови, — голос звучал ровно, точно говорила о нарядах, хотя внутри все сжималось от страха. — Это не повторится.

Охранник опустил руку, так и не ударив.

— Благодари девчонку. Она спасла тебе жизнь.

Элай глянул на нее исподлобья. То ли зло, то ли удивленно. Сейчас она даже себя плохо понимала. Чего ради она заступилась за него? Какое ей дело до чужой жизни? Но пока он был рядом, в груди теплилась надежда, что не все потеряно. Аурика не знала, что ее ждет на севере, но поймала себя на мысли, что рада компании низшего. С ним, по крайней мере, не одиноко.

Оправив шелковые юбки (какое счастье снова носить наряды подобающие ее статусу!), Аурика пошла к костру. Солнце давно скрылось за горизонтом. Чем дальше на север, тем реже оно будет радовать ее своим присутствием. Однажды наступит день, когда солнце вовсе не покажется. В тот час она погибнет.

Элай держался к Аурике поближе, как не теснили его охранники. Он не вчера родился и видел, как те пожирают ее глазами. Вряд ли она понимала, какое впечатление производит на противоположный пол. Она манила к себе мужчин, как сирена, не осознавая какой обладает над ними властью и вместе с тем, какой опасности подвергается. В отличие от нее Элай видел всю двоякость ситуации — шестеро истосковавшихся по женским ласкам мужчин плюс сам Элай — единственное препятствие на их пути. Лучше бы Аурика не выходила из кареты.

Он сказал ей об этом при первом удобном случае. Она по привычке возразила. Иногда ему казалось, она нарочно перечит. Но в этот раз Аурика сама себя переиграла. Едва она приблизилась к костру, как шесть пар мужских глаз уставились на нее.

Охранники перекинулись сальными шуточками, а один шагнул к Аурике, намериваясь ущипнуть ее за бок. Взвизгнув, она отскочила. Секунда и между ней и охранником встал Элай. Он ничего не делал и не говорил, молчаливой скалой отгораживая ее от опасности. Странное это было чувство — полная защищенность. Лоредан никогда не заслонял ее своим телом. Правда, у него не было на это причин. И все же…

За наглость Элай схлопотал удар в живот. Но охранник оставил Аурику в покое, не став связываться с ее защитником.

— И в этой компании ты хотела ночевать возле костра, — проворчал Элай, морщась от боли.

Аурика, подобрав юбки, вернулась в карету. Свернувшись калачиком, устроилась на жестком сиденье. Элай занял место напротив. Стащив куртку, прикрыл девушку. Она не поблагодарила, но и не сбросила куртку. Какой никакой, а прогресс.

Девушка быстро забылась сном, а вот Элаю было не до него. Слишком много мыслей крутилось в голове. Думал он о том, как не подпустить охранников к Аурике. О том, как спастись. Но чаще все-таки о девушке напротив. Он мельком видел ее обнаженной, когда она переодевалась, но этого хватило, чтобы навсегда запомнить изгибы ее тела, медный оттенок кожи, округлость груди и бедер. Приятное и вместе с тем тягостное воспоминание.

Но помимо вожделения Элая мучила неведомая прежде эмоция. Томилась в груди подобно змее и жалила, жалила, жалила. Он наивно полагал, что испытывает к Аурике лишь страсть. Но та нежность, что сейчас переполняла его, не вязалась с плотским влечением. Настало время признать, его чувства глубже. Любовь — ужасная пытка. Коленное железо так не жжет, как она. Вырвать бы ее из сердца, уничтожить ростки, что она пустила в душе, но разве получится. Она прочно обосновалась в нем. Убить ее можно, только убив себя.

Следующие дни не отличались друг от друга. Сплошная серая череда. На исходе недели они проехали мимо лужи, подернутой ледяной коркой. Солнечная переполошилась, словно увидела чудовище. Пришлось объяснять, что такое лед. Но она так и не поняла, как вода может быть твердой.

Каждый километр пути отдалял их от юга и от солнца. Девушка ловила его скудные лучи, выставив ладони из окна кареты. Часами она сидела неподвижно. И все равно ей было все хуже и хуже.

Кожа приобрела землистый оттенок, движение сделались заторможенными, словно она не спала несколько суток и неимоверно устала. Щеки ввалились как от голода. Элай лихорадочно припоминал все, что знал о солнечных. Вроде они способны есть пищу людей. Но приносит ли она насыщение или без солнца они обречены?

Он заставлял Аурику есть, да толку было мало. Она все больше спала. И сон ее походил на обморок. Порой Элай не мог ее добудиться, как ни старался. В такие минуты ему становилось по-настоящему жутко. Он нащупывал пульс у нее на шее. Сердце билось, но слабо. Элай гадал, долго ли ей еще страдать.

Невозможность исправить ситуацию, вырвать Аурику из плена изводила его. Все попытки бежать разбивались о стену из шестерых охранников. Крепкие попались парни. И дело свое хорошо знали. Элаю в одиночку ни за что с ними не справиться.