Союз страстных сердец

Марджери двинулась вперед, мужчина не отставал от нее. Они шли, не совершая больше никаких действий – не было ни жестов, ни прикосновений, даже края одежды не задевали каменную стену, – при этом почти не издавали звуков. Всадники Иэна постоянно махали руками, вскрикивали, о чем-то говорили, а когда хозяин не смотрел на них, хватались за члены. Когда им удавалось заполучить женщину, они передавали ее друг другу. Рядом с ними Марджери всегда пребывала в напряжении, кажется, даже во сне. Этот же человек был их полной противоположностью. Однако легче от этого не становилось. Его молчаливость и сдержанность настораживали. Он не смотрел на нее, как все остальные слуги во дворе, он вообще на нее не смотрел. И все же страх не проходил, тот страх, который появился в душе в ту минуту, когда она увидела в коридоре Иэна с женщиной. Она наверняка уже мертва. И еще в ушах постоянно звучал металлический скрежет опускаемой решетки крепостных ворот.

От близости этого молчаливого охранника сердце сжималось сильнее, становилось хуже с каждой минутой.

Марджери шла по коридору, изредка поглядывая на великолепную прочную стену. Шаг, еще шаг…

Эврар идет за ней или нет? Разумеется, он здесь. Может, поэтому она вся дрожит?

Марджери остановилась, осознав, что не может сдвинуться с места. Мужчина за спиной тоже остановился. Но молчал и, кажется, не шевелился.

Она с трудом сглотнула.

– Ты всегда такой тихий?

Мужчина промолчал.

Она повернулась, подняла голову, потом еще немного. Он стоял перед ней, вытянув руки вдоль тела, глаза устремлены вперед. Отчего же ей так неспокойно, отчего внутри все дрожит?

Он был высоким, крупным, но она привыкла, что все всегда выше и крупнее ее.

Однако она впервые в таком положении, впервые оказалась пленницей такого человека, как Иэн из Уорстоуна. Ах, если бы она могла взмахнуть мечом и сделать то, о чем мечтала. Эмоции захватили ее, даже стало трудно дышать и устоять на ногах, а этот охранник молчалив и спокоен, хотя видит, как она дрожит, как стучат от ужаса зубы.

– Как ты будешь охранять меня, если все время молчишь? – спросила она, не сдержавшись.

Одна бровь на его лице поползла вверх, она готова была поклясться, что дернулся уголок губ.

Неожиданно для себя она рассмеялась. Может, у нее помутился рассудок? Впрочем, вышло сдавленно и совсем невесело. Больше похоже на всхлипывание.

Теперь обе его брови приподнялись, и значительно, глаза округлились, появилась настороженность. Марджери рыдала все громче, слезы полились по щекам, пришлось смахнуть их рукой. Она заметила, что мужчина не двинулся с места, лишь, кажется, немного отклонился назад. Он не рассмеялся, даже не улыбнулся, услышав ее нелепый вопрос, просто стоял чуть поодаль и смотрел на нее. Если раньше она считала, что его сдержанность связана с недовольством, теперь поняла, что это не так, совсем не так. Для понимания необходимо было лишь приглядеться, как он двигался – осторожно, будто крадучись. Он сбит с толку.

Он не смотрел на нее как на женщину, подвергавшуюся насилию и унижениям много дней, месяцев, лет. Еще до того, как она попала в руки Жосса, потом Руля. Смотрел не похотливо, как остальные солдаты. Когда с головы ее упал капюшон, он не ухмыльнулся, не толкнул в бок соседа, он просто смотрел, как и сейчас, как на… обычного человека.

Возможно, она ошибается, или правда рассудок ее помутился, но молчание его даже немного успокаивало.

Марджери подняла глаза, положила ладонь на предплечье мужчины и произнесла:

– Не обращай внимания. Вообще я безвредная. Ну, может, не совсем, но тебе я вряд ли смогу причинить вред.

Она убрала руку и подарила ему самую очаровательную и многообещающую улыбку из всех, какие были в ее арсенале.

Этот мужчина совсем не похож на Иэна или других солдат. Возможно, немного на того человека в окровавленном фартуке, мясника, глаза которого светились радостью. Неплохо было бы начать знакомство сначала. У них должно получиться лучше.

Глаза Эврара стали огромными, словно блюдца, он прижал ладонь к тому месту, где только что была рука Марджери, и неотрывно смотрел ей в глаза. Костяшки его пальцев побелели. Причина в гневе? Или… она угадала? Может, он ранен?

– Тебе больно? – спросила она.

Он опять промолчал, но взгляд стал острее. Марджери стало не по себе. Она вцепилась в его пальцы и потянула.

– Дай мне посмотреть.

Она не знала, как поступить, что сказать. Будучи уверена, что не сможет сделать ему больно, она каким-то образом это сделала и сама испугалась.

– Нет, – резко бросил он и убрал ее руку.

При этом взгляд его оставался прикован к ней.

Кожа руки была грубой, пальцы такие толстые, словно опухшие, но прикосновение оказалось неожиданно легким, почти нежным. Однако дрожь внутри появилась не от этого, а от звука его голоса. Он вырывался откуда-то изнутри и был резким, словно удар плетью.

Марджери замерла.

– Скажи что-нибудь еще, – попросила она.

Он смотрел так пристально, будто собирался пронзить насквозь. Уголок рта дернулся вновь. Он пытается улыбнуться, но с непривычки не получается?

– Нет, – повторил он.