Союз времен (СИ)

Строггорн неожиданно прекратил операцию. Ассистент изумленно уставился на него, но сейчас было не до этого. Из Многомерности донесся отчетливый крик Аоллы, зовущий на помощь, и Строггорна охватило сильнейшее желание уйти на этот зов, с трудом преодоленное. Он отключился от Машины, забыв про операцию и вообще обо всем на свете, и тут же связался по телекому с Советниками. Объемный экран мгновенно разделился на четыре части, показывая встречный вызов и одновременно материализуя изображения сразу всех Советников.

— Значит, слышали все? — только уточнил Строггорн, и Линган кивнул. Но пройти через Многомерность на Дорн — это верная смерть?

— Ты же не сможешь принять их Облик?

— Нет, даже мои возможности не позволят так быстро пройти регрессию, ответил Строггорн.

— Ты хочешь сказать, что если бы было достаточно времени, ты бы рискнул изменить свой Облик? — Линган изумленно уставился на Строггорна.

— Я не хотел говорить, но последний раз, когда обзавелся щупальцами, провел себе операцию, аналогичную той, что сделали Аолле.

— Никогда не знал, что ты у нас сумасшедший, — заметил Линган. — И как ты сам себя оперировал?

— Поставил экран, вы же знаете, меня несколько дней не было.

— Я вообще изумлен, что ты жив. Значит, ты предвидел, что возникнет необходимость в регрессии?

— Не так сложно было это предположить, а у меня нет врожденной способности.

— Строггорн, тебе еще слишком рано развлекаться с регрессией, прошло всего несколько дней после операции, — вмешался Лао. — Я его видел в Десятимерном операционном зале. Совершенно жуткое зрелище: у него сразу шесть спиц торчали из мозга — он же сначала их все ввел, а только потом устанавливал, каждый раз отключаясь на несколько часов. Хорошо еще, что потом я подошел, последил за аппаратурой и через три дня вытащил его оттуда, а то так и лежал бы с открытым мозгом. Сколько раз говорил, не оперировать там в одиночестве — слишком опасно! Правда, когда он очнулся, сразу смог убрать щупальца и без всяких регрессантов.

— Ты прав, но трансформировать тело, да еще в четырехмерное, мне слишком рано, а жаль. Все равно это не менее трех дней, а лучше четырех, объяснял Строггорн. — Линган, ты можешь связаться с Дорном?

— Я могу, только что бы ни случилось, они начнут темнить. — Линган отключился.

Через полчаса они собрались в зале с Гиперпространственным Окном Связи.

— Диспетчерская системы Дорн. Назовите ваше имя, планету? — Дорнец возник в Окне, занимающем полстены.

— Председатель Совета Вардов Земли, Линган ван Стоил. Мне нужен Президент Дорн.

— Невозможно связать, Президента нет в городе.

— Тогда с Аоллой ван Вандерлит вы не можете разрешить мне связь?

— Невозможно, нет разрешения на связь и ее тоже нет в городе.

— Они что там, вымерли все? — ругался Линган. — Не знаю, кого еще просить. Вы не знаете, с Аоллой все в порядке?

— Нет санкции на выдачу информации такого рода.

— Скажите, когда можно ждать возвращения Президента?

— Попробуйте связаться через несколько часов. Я отключаю связь, перерасход энергии. — Дорнец исчез, Окно захлопнулось.

— Я вам говорил, от них добиться правды будет непросто, — огорченно заметил Линган.

— Ну что, может быть рискнем с регрессией? — предложил Строггорн.

— И, возможно, потеряем еще одного Советника, — закончил Лао. — Сиди, пока ты будешь регрессировать, там все выяснится, что бы ни произошло. А что нет ничего хорошего, и так понятно. Кстати, тебе же камера для регрессии понадобится? Без разрешения Дорна никак не обойтись, оборудование тебе даже никто не включит, просто задохнешься. Будем ждать, мы ничем не можем помочь.

* * *

Уш-ш-ш еще долго кружил, набирая высоту и снова соскальзывая к самым пикам разлома, пока происшедшее не дошло, наконец, до его мозга и тогда боль пронзила все.

Уш-ш-ш ощупывал пространство под собой, вглядываясь в ирреальный мир ночной поверхности, но внизу была тишина и не ощущалось ничего, а разглядеть остывающее тело до восхода солнца вряд ли вообще было возможно. Страшная правда, что Аоллы больше нет, вызывала воспоминания о десяти годах, прожитых вместе, когда Уш-ш-ш был так счастлив, а она — так несчастлива. Вся оставшаяся долгая жизнь представилась ему совершенно бесцветной и бессмысленной. Осознав это, он снова набрал высоту, все выше и выше, пока не стало тяжело дышать от слишком разреженной атмосферы, а потом сложил крылья и, направив тело как можно точнее к месту падения Аоллы, провалился вниз, все увеличивая и увеличивая скорость, не испытывая никакого страха от близкой смерти.