Сохрани мгновения для друга

— Вот, сразу видна скромность. А говорят, что молодежь…

Носительница этой самой скромности, упустив из виду говорящего и выполнив ритуал регистрации своей персоны и получения билета, демонстративно выбрала место на одном из первых рядов. Чем необыкновенно поразила уже сидевших в аудитории студентов. Рита не торопилась. Она старательно переписывала номер билета, учебные вопросы и даже условия задач. И только после этого, почувствовав, что глаза преподавателей свыклись с ее скромным присутствием на первых рядах, Рита начала решительно действовать. Материал первого вопроса располагался чуть выше края юбки и, обладая замечательным зрением, девушка легко перенесла информацию на экзаменационный лист. Это с левой ноги. На правой была позаимствована нужная задача.

Несомненно, что можно было бы и завершить списывание. На тройку вполне хватало. Но Рита решила не останавливаться на достигнутом, а, значит, и показать свои знания во всей красе. И вот тут и возникли проблемы. Одно дело приподнять юбку — со стороны очевидная случайность. И совсем другое — перевести ее в состояние, которое для преподавателей мужского пола однозначно свидетельствует, что студентка прямо во время экзамена почти пытается снять с себя элемент одежды. В те времена пуританские обычаи медленно, но верно уходили в прошлое вместе с выходившими на пенсию ветеранами. Но об эротике речь пока тоже не шла. И остающийся в живых здравый смысл категорически отвергал возможность прихода в институт в одних трусах. Хотя, кажется, даже и сейчас остается предосудительным снимать юбку во время экзамена. Или уже разрешили? Впрочем, на том экзамене длительное время никто не обращал внимания на студентку с юбкой, подол которой все ближе приближался к поясу. И поэтому неожиданно для нее и почти как набат ударил по перепонкам голос одного из преподавателей:

— Что вы делаете?

Как была, Рита от неожиданности вскочила со стула, одергивая свою задранную юбку.

— Что вы делаете?

Это почти как у артиллеристов — перелет, недолет. Второй вопрос, третьего не будет. Привлеченная явно обостряющейся ситуацией в их угол зашла новая молодая преподавательница.

— Я могу быть чем-то полезна?

Рита всеми своими исписанными и даже не использованными частями тела почувствовала, что скоро ее будут раздевать, а потом, что весьма возможно, еще и сечь.

— Ну, так что?

Рита склонилась к уху женщины и шепотом произнесла:

— У меня резинка лопнула.

Все было сказано так тихо, что с задних столов немедленно послышался комментарий в мужском исполнении:

— Освободите нас от экзамена, мы в магазин сбегаем. За резинкой. Если надо, сами и…

Преподавательница немедленно вскинула голову:

— Как вам не стыдно.

Наступившее молчание показало полную стыдливость аудитории.

— Пойдем со мной, — по прозвучавшей как будто где-то вдалеке команде Рита встала из-за стола и пошла на выход, обреченно чувствуя впереди приближающееся тепло, дым и даже гарь разжигаемого костра, приготовленного с одной только целью — сжечь ее как средневековую ведьму.

Сейчас последует тщательный осмотр. Можно, конечно, возмутиться, она не обязана показывать свое тело и нижнее белье. Но рядом идет женщина. И когда Риту привели на место, она, отвернув голову в сторону, начала медленно задирать подол бабушкиной юбки.

— Ты что — дура? — раздался возмущенный голос преподавательницы, — кто же так делает? Нельзя же так высоко писать. Ты еще бы на своей заднице нарисовала.

Выходя из аудитории с красовавшейся в зачетке оценкой хорошо, Рита была полностью согласна, что оценка была снижена вполне обосновано.

В соседней аудитории параллельно с нею мучился и прославлялся сам Женька. И все-таки, практика сдачи экзаменов показывают, что более удобная в быту мужская одежда — брюки — остается категорическим архаизмом. Даже мужественный и сильный Женька мечтал о каком-нибудь шотландском килте. Ну, нет, пока не поймут, а потому приходилось исхитряться и списывать традиционными способами.

Инесса Васильевна грозно уперлась взглядом в Женьку. Пожалуй, что она была из тех немногих преподавателей, кто относился с подозрением к высокому и симпатичному студенту.

— Ну так что, списываете, Сурменко?

— Да вы что? — с искренним недоумением в глазах вопрошал Женька.

— Я же вижу.

— Да где?

Когда спор стал переходить через свой экватор, шпаргалка окончательно соскользнула вниз. Остался только проем в штанах, называемый в народе расстегнутой ширинкой. Ее и обнаружил случайно зашедший на экзамен по аналитической геометрии декан. Он мало того, что осмотрел подозрительного студента. Со стороны могло показаться, что он его даже обнюхал.

— Докатились, Сурменко, — зашипел на ухо студенту декан, — ходишь на экзамен с расстегнутой мотней. Ну, какой преподаватель не станет возмущаться.

— Вот видите? — показала рукой Инесса Васильевна декану. Направление ее замершей руки показывало почти на север. Ширинка находилась явно на северо-западе и декан вначале даже успокоился.

— Где? — поинтересовался глава факультета.