Сохраняющая машина. Авторский сборник

— Нет, они смеяться не будут, — согласился сценарист-консультант Эд Файнберг; он имел родственников на Ганимеде, а потому и особые причины для беспокойства.

— Неужели не найдется какой-нибудь новости повеселее? — спросила Пегги. — Для начала программы? Надо же и о спонсоре подумать, о его интересах. — Она передала Брискину всю свою охапку сводок. — Поищи тут что-нибудь такое. Решение алабамского суда о предоставлении корове-мутантке права голоса… ну, ты знаешь.

Брискин знал — что-нибудь вроде той прелестной истории, она тронула сердца миллионов — про сойку-мутантку из Бисмарка, штат Северная Дакота, которая с огромным трудом, после многих попыток научилась шить. Памятным апрельским утром трудолюбивая сойка сшила гнездо для себя и для своих птенцов прямо перед телевизионными камерами под комментарии Брискина. Одно из сообщений резко выделялось на общем фоне; Брискин с первого взгляда понял: вот то, что поможет смягчить зловещий тон сегодняшних новостей. Нагляднеишее доказательство того, что в мире все идет обычным порядком, и порядок этот неколебим, какие бы там ни приходили известия с окраин Солнечной системы.

— Ты только глянь, — ухмыльнулся он. — Старина Гэс Шатц помер. Наконец-то.

— А кто он такой? — удивилась Пегги. — Гэс Шатц… что-то вроде знакомое.

— Профсоюзник, — пояснил Брискин. — Да ты должна помнить. Резервный президент, которого назначили от профсоюза двадцать два года назад. Теперь он помер, и профсоюз… — он уронил на стол листок с кратким, сухим сообщением, — они посылают в Белый дом нового президента. Я возьму у этого парня интервью — если только он умеет говорить.

— Ну да, — кивнула Пегги. — Я все время забываю. Там до сих пор держат в резерве человека — на случай, если Юницефалон откажет. А у него бывали отказы?

— Нет, — поморщился Эд Файнберг, — это полностью исключено. Типичнейший пример того, как профсоюзы создают пустопорожние рабочие места и заполняют их своими бездельниками. Чума нашего общества.

— И все равно, — твердо сказал Брискин, — людям понравится. Домашняя жизнь самого главного в стране резервиста… почему профсоюз выбрал именно его, какое у него хобби. Чем этот человек, кто бы он там ни был, намерен заниматься в течение своего президентского срока, чтобы не взбеситься от безделья. Старина Гэс изучил переплетное дело, он собирал старые редкие автомобильные журналы и переплетал их в сафьян. С золотым тиснением. Эд и Пегги согласно кивнули.

— Действуй, Джим-Джем, — сказала Пегги. — Ты сможешь подать это интересно — да ты все что угодно можешь подать интересно. Я сейчас же звоню в Белый дом. Как ты думаешь, он уже туда добрался?

— Да нет, — вмешался Файнберг, — скорее всего, он еще в Чикаго, в штаб-квартире своего профсоюза. Попробуй позвонить туда. Профсоюз гражданских правительственных служащих, восточная секция.

Пегги подняла трубку и начала торопливо крутить диск телефона.

В семь утра Максимилиан Фишер проснулся от каких-то непонятных звуков; приподняв с подушки голову, он начал разбирать во все нараставшем гвалте сперва визгливый голос домохозяйки, а затем и другие голоса — мужские и вроде как незнакомые. Он помотал головой, чтобы стряхнуть остатки сна, и сел, стараясь перемещать немалую свою тушу как можно более плавно, без рывков и излишних усилий. Что бы там ни произошло, он не намеревался гнать спешку, — а то ведь доктор каждый раз говорит: не перенапрягайтесь и не перенапрягайтесь, у вас и так сердце увеличено, нужно беречь его от чрезмерной перегрузки. Макс медленно встал и начал спокойно, неторопливо одеваться.

«Ну точно, опять приперлись за взносом в какойнибудь там свой фонд, — объяснил он себе происходящее. — Очень на этих мужиков похоже. Только что-то они сегодня рановато. — Он не чувствовал ни малейшей тревоги. — Я на прекрасном счету и связи тоже имею. Так что, — твердо подытожил он, — черта ли мне бояться».

Макс аккуратно застегнул все пуговки на своей любимой, в зеленую с розовым полоску, шелковой рубашке.

«Одежда должна быть классной», — думал он, сумев наконец согнуться достаточно сильно, чтобы натянуть на ноги аутентичные, из настоящей искусственной замши танцевальные мокасины.

«Нужно быть готовым говорить с ними на равных, — думал он, приглаживая перед зеркалом и с детства-то жидковатые, а за последнее время и вовсе поредевшие волосы. — Если они захотят вытрясти из меня слишком уж много, я стукну на них прямо Пэту Ноблу, в его Нью-Йоркское работодательное бюро, ну точно стукну, я не намерен мириться со всеми этими ихними закидонами, тоже мне мальчика нашли, я записался в союз, когда они все еще в пеленки мочились».

— Фишер, — проорал голос из соседней комнаты, — одевайся и пошли. Мы нашли тебе работу по душе. Прямо сегодня и приступишь.