Сохранять достоинство (сборник)

"Большие кладбища под луной" - произведение чрезвычайно сложное, многоплановое, противоречивое, читать его очень непросто. За блестящим вступлением наступает некоторая заминка. Писатель как бы начинает медленно собираться с мыслями. Метания от темы к теме, лихорадочный тон повествования - все выдает гнев автора и его стремление не только рассказать читателям об увиденном, но уяснить самому себе смысл происходящего, связать разрозненные звенья-события в единую цепь-систему. Примечательно, однако, что и здесь художник остался верен себе, стилю своих романов. Ему приходится извиняться перед читателем, что его мысль не сразу обретает четкие контуры, а облекается в образы. Порой из-за этого он кажется излишне многословным. И еще одна, очень важная деталь, сближающая это произведение с его художественным творчеством, во всяком случае с "Дневником сельского священника". Оба они создавались в условиях, когда, столкнувшись с жестокой и ошеломляющей реальностью, Бернанос вынужден был отказаться от привычных стереотипов мышления и, честно анализируя факты, признать свои ошибки. В результате "Кладбища" стали для него еще одной важной ступенью на пути к истине.

В первую очередь преступления фалангистов вызвали у Бернаноса аналогии со зверствами версальцев, потопивших в крови Парижскую Коммуну. Доскональное знание того эпизода истории, подробно описанного им в памфлете "Великий страх благонамеренных", помогло ему обнаружить сходство. Испанскую контрреволюцию вдохновлял тот же дух страха и мести, которыми руководствовались в своих действиях Тьер и его подручные. Жестокость испокон веков присуща защищающим свои интересы буржуа. Было бы неверно думать, констатирует писатель, что военные более свирепы, чем лавочники, солдаты, как и во времена генерала Галифе, являются лишь орудиями в руках буржуазии.

Не случайно также много места в книге уделено священникам, тем, которые, как писатель довольно скоро убедился, стали десницей франкистов, которые при помощи специальных анкет об исполнении религиозных обрядов помогали карателям выискивать "неблагонадежных", а потом, во время расстрела, в интервале между двумя залпами, "стоя в крови", отпускали грехи жертвам экзекуции. Союз католической церкви с фашистами, подчеркивал Бернанос, был характерен не только для Испании. В Италии папа римский благословил империалистическую войну против христианской Эфиопии. А некоторое время спустя писатель узнал, что и в Германии тоже многие католические священники оказывали поддержку Гитлеру. Этот союз органически вписался в оправдывавшую себя на протяжении всей истории схему поведения церкви как института: поддержка сильного, обожествление власть имущего. Поэтому когда буржуазии в ряде стран пришлось вольно или невольно пойти на установление авторитарных форм правления, духовенство незамедлительно двинулось в том же направлении.

Когда читаешь "Большие кладбища под луной", бросается в глаза еще одно совпадение между строем мысли у Бернаноса и Достоевского. И в публицистической книге французского писателя - впрочем, и в "Дневнике" тоже, - и в фантастической поэме Ивана Карамазова "Великий инквизитор" церковники противостоят Христу. Бернанос, как и Достоевский, хочет показать разницу между евангельским образом Христа и теми клерикальными властителями, которые на протяжении веков утверждали свое господство над людьми, развращая их, заставляя бояться свободы и отдавать ее в обмен на материальные блага, жертвовать своей совестью и человеческим достоинством во имя сытости и комфорта.

Описывая то, что произошло в Испании, писатель ни на миг не забывал о Франции. Бросалось в глаза сходство - расстановка сил в обеих странах была похожей, единомышленники тех, кто развязал войну на Пиренейском полуострове, были достаточно многочисленны и у него на родине. Они тоже лишь ждали удобного момента, чтобы предпринять переворот, аналогичный франкистскому. Накануне, в 1934 году, французская реакция уже попыталась прийти к власти. Однако тогда у них это не получилось: и потому что они встретили достойный отпор со стороны демократических сил, и потому что им не удалось создать значительной опоры в населении. Мелкая буржуазия и средние слои, которые обычно в первую очередь поддаются воздействию фашистской идеологии, не были во Франции в такой мере затронуты кризисом, как в Испании или же в Германии. Эффективная политика коммунистов, устойчивые демократические позиции, а также отталкивающий пример фашистских режимов в других странах - все эти факторы обусловили эволюцию влево большей части промежуточных слоев французского населения, к которым принадлежал и сам Бернанос. Отдавая дань его честности и личному мужеству, не забудем про это обстоятельство. При всем неповторимом своеобразии его как писателя, он был выразителем идеологии и психологии настроений огромных масс своей страны. Впрочем, пожалуй, отчасти именно этому он был обязан своей оригинальностью и непохожестью на собратьев по перу.