Сохранять достоинство (сборник)

Пока Франция жива, пока французский дух будет хоть чего-то стоить в глазах людей, многие задуманные махинации могут не удаться или по крайней мере из них не удастся извлечь всей выгоды. Этим и объясняется стремление уничтожить или, на худой конец, очернить этот дух. И его будут чернить любыми средствами, при каждом удобном случае. Чтобы очернить его, обливают грязью такого скромного французского писателя, как я. Прежде, в те благодатные времена, когда Бразилия еще была нейтральной страной, меня, как и Жака Маритена, обзывали коммунистом, а теперь обзывают фашистом и собираются выбросить на свалку вместе с Марсельезой и гражданским кодексом... Я вовсе не преувеличиваю. Те, кого интересует моя особа, могли собственными глазами прочитать эти лестные отзывы обо мне здесь же, на страницах газеты, где я выступаю в течение трех лет. Как ни грубо сработана эта клевета, в ней все-таки слишком много яда, чтобы я опростоволосился, поверив, будто инициатива статьи принадлежит тому, чьим именем она подписана. Видимо, этот автор относится к разряду истеричных писак, которые утрачивают силу, еще не начав творить, не могут зачать сами ни одной мысли, зато подхватывают чужие и поспешно, точно школьник, листающий альбом с эротическими картинками, предаются постыдному, бесплодному занятию одиночек. Его напускное негодование, его ужимки, вопли, гримасы и вилянья внушают мне едва ли не сочувствие. Гораздо большее отвращение я испытываю к вдохновителям этого несчастного паяца, даже не сообщившим ему, что один из моих сыновей вернулся тяжело больным из Англии, где остались другой сын и племянник, воюющий в составе британского десанта. Но я постараюсь преодолеть отвращение, чтобы в заключение обратиться к этим людям. Они притворяются, будто всерьез считают меня противником казни Муссолини. Я ничуть не против того, чтобы Муссолини удавили и, если понадобится, сам принесу веревку. Но я бы хотел, чтобы рядом с ним повесили, и не за шею, а за ноги, как собак, упомянутых Уоллесом дельцов мирового масштаба, тех, кто едва не погубил весь род человеческий, ради того чтобы продать фашистским диктаторам лишнюю тонну своего угля, своей нефти и стали.

Дядя Сэм и Макиавелли

Сентябрь 1943 г.

Похищение Муссолини * относится к разряду тех событий, которых люди солидные, люди серьезные никогда не предвидят и довольствуются тем, что принимают их, становясь еще более серьезными. В эпохи, подобные той, что переживаем сейчас мы, трагичность событий быстро бы стала нестерпимой, если бы серьезность серьезных людей не привносила бы в них столь необходимой нотки комизма.

Еще лишь несколько месяцев назад определенные английские и американские политические круги проявляли большое недоверие по отношению к генералу де Голлю, которого они открыто и без малейших на то оснований обвиняли в вынашивании фашистских проектов. Если верить представителям прессы, то в Алжире одно время даже стоял вопрос о том, чтобы арестовать его с помощью его бывшего сподвижника адмирала Мюзелье *. Когда вспоминаешь о таких вещах - но к счастью, для правительств публика не имеет памяти, - становится просто смешно при мысли о том, что эти же самые политики, столь подозрительные и осмотрительные в отношении стоящего выше всяких подозрений человека, имя которого будут помнить столько, сколько будет длиться история Франции, держали в своих руках или по крайней мере под своим контролем самого изобретателя фашизма, мэтра и бога всех прошлых, настоящих и будущих фашизмов, чьим учеником смиренно называет себя Гитлер, и что они позволили его похитить, как опекуны в комедии позволяют влюбленному молодому человеку похитить их воспитанницу.