«Сокол-1»

Итак, в полку еще пять Героев Советского Союза. Дранищев — посмертно. Лев Львович прислал поздравление. Заканчивалось оно строчкой:

«Глубоко скорблю по поводу гибели Жени Дранищева».

Пять новых героев… Каждый понимал: пожинаем урожай, заложенный еще Шестаковым. Ведь все, что мы имели сегодня — это его заботы, энергия, воля и труд.

Дальше нам предстояло драться без него. Как-то пойдут у нас дела? Беспокоились и о Льве Львовиче: как он приживется в дивизии, все ли сложится благополучно? Волновались не напрасно.

Только ознакомившись с новой должностью, Лев Львович понял, что штаб дивизии — это не фронт.

В дивизии он не сидел ни одного дня. Все время летал по полкам, ходил с ними на боевые задания, учил летчиков словом и личным примером.

В штабе дивизии придерживались несколько иного стиля работы — более размеренного, спокойного. Шестаков, привыкший быть в круговерти фронтовой жизни, полный сил и энергии, никак не мог смириться с этим. И кончилось все тем, что он подал рапорт о возвращении его на прежнюю должность.

Уже готовился приказ о переводе Шестакова снова на должность командира нашего полка, когда в дивизию пришла депеша за подписью командующего 8-й воздушной армией генерала Т. Т. Хрюкина.

«Тов. Шестакова срочно откомандировать в Москву к Главному маршалу авиации А. А. Новикову», — гласил ее текст.

В тот же вечер Лев Львович отправился в столицу нашей Родины.

Ехал и ломал голову: зачем он понадобился Главному маршалу? Что послужило причиной его вызова?

Однако сколько ни гадал — ничего придумать не мог.

В гостинице — новый радостный сюрприз: встреча с другом по Испании Платоном Смоляковым. Он тоже был уже подполковником. В последнее время перегонял из Якутска на фронт «аэрокобры».

— Так это ты, Платоша, оказывается, поставляешь нам этого норовистого «американца»?

— Приходится… А, кстати, чего ты сейчас в Москве? Я-то на фронт отпросился, жду назначения. А ты вроде бы с фронта?

— С фронта, Платоша, с фронта. К Главному маршалу вызвали…

— Да ну? Это зачем же?

— Сам не знаю…

Они проговорили почти до рассвета. День за днем вспоминали свое пребывание в Испании, рассказывали друг другу о судьбах своих знакомых.

Утром Лев отправился в штаб ВВС. Его без промедления принял А. А. Новиков. Главнокомандующий держал в руках блестящую модель какого-то нового истребителя.

— Вам знакома эта машина?

— Наверное, Ла-7? Слыхал о ней, но не видел.

— Очень интересная машина и перспективная. — Главного маршала перебил телефонный звонок. Пока он с кем-то переговорил, Шестаков успел подумать: «К чему он клонит? Уж не хочет ли доверить мне испытание Ла-7?»

Положив трубку, А. А. Новиков продолжил:

— У немцев нет машины, равной этой. Скорость — около 700 километров в час. Вооружение — три пушки калибром 20 миллиметров и 200 килограммов бомб. Не откажетесь воевать на таком истребителе?

— Конечно, нет, товарищ Главный маршал!

— Другого ответа я от вас и не ждал. Ну что ж, тогда принимайте 19-й гвардейский особый полк, переучивайте людей и в бой на самых ответственных участках. Никаких других задач, кроме воздушного боя, у вас не будет.

— 19-й? Почему этот, а не свой, 9-й? Дайте туда Ла-7, и будет 9-й особым!

— Так вы им уже не командуете?

— Прошу вернуть меня обратно.

Главком внимательно посмотрел на Шестакова:

— Что, не по сердцу штабная работа?

— Мне дорог мой полк…

— Понимаю. Только вернуться вам в него больше не придется. Нам нужен еще один такой полк, даже лучший, а вы сколотите его. 9-й пока что будет работать на «кобрах». Кстати, кто им сейчас командует?

— Временно Морозов.

— А если и его заберем, кому, на ваш взгляд, можно доверить?

Лев Львович на минуту задумался, перебирая в памяти фамилии Алелюхина, Амет-хана, Ковачевича, а потом вдруг вспомнил о Смолякове.

— Платону Смолякову, — сказал он твердо. — Командиру полка перегонщиков «аэрокобр». С Испании его знаю — отличный летчик, волевой командир, да к тому же и «кобры» прекрасно освоил…

— С Испании, говорите? Действительно, кандидатура подходящая. Хорошо, подумаем. Ну, а коль друга прочите на свой полк, значит, согласны принять 19-й гвардейский?

— Выходит, что так. Очень уж соблазняют меня Ла-7…

— Считаем, что с этим вопросом все улажено. А теперь скажите, семью давно видели?

— Последний раз — при прощании в Одессе.

— А знаете, где она сейчас?

— В Башкирии.

— Что ж, даю вам десять суток. Поезжайте, найдите семью, посмотрите, как она устроена, побудьте с родными, а затем уж приступайте к делу. 19-й полк ждет вас под Москвой…

Распрощавшись с Платоном, обрадовав его известием, что он может быть назначен командиром 9-го гвардейского, Лев Львович отправился в путь к далекой Туймазе.

Убыл Лев Львович в Москву — и мы на время потерями его из вида.

Узнали о его дальнейшей судьбе от прибывшего к нам подполковника Платона Ефимовича Смолякова. И вообще его перевод в наш полк был кстати.