Сокол

Потом потянула парня за руку. Показала рукой вперед — на почти безбрежную синь:

— Хапи! Хапи! Идти!

Юноша пожал плечами — ну, идти так идти. Все ж таки спросил, прощаясь, у торговца, говорит ли тот по-английски или по-французски. Не, дохлый номер! Все они тут бормочут только по-своему. Да уж, сказать нечего… Максим оглянулся по сторонам и покачал головой. Бред какой-то! И куда его занесло? И самое главное — как? Ну, вообще, об этом можно и после подумать, сейчас главное — побыстрее отсюда выбраться. Найти, скажем, какой-нибудь крупный город, а уж там…

— Ничего, Тейя! — Макс на ходу подмигнул девушке. — Прорвемся! Обязательно прорвемся!

Чем дальше шагали путники, тем все более людно становилось на дороге и все больше барок плыло по расширившемуся каналу к уже хорошо видной впереди реке… или морю. Тейя перебрасывалась фразами с попутчиками — те смеялись, в свою очередь тоже что-то кричали, рассказывали, пели песни. Вообще Максим заметил, что местные в большинстве своем были людьми доброжелательными и веселыми — и никогда не упускали случая посмеяться. Что и говорить — молодцы! Вот если бы еще хотя бы английский знали.

— Что там, впереди? — забывшись, спрашивал попутчицу Макс. — Большая река? Море?

— Хапи, — смеясь, отвечала девушка. — Хапи.

Хапи… Макса вдруг осенило — Нил! Это же Нил!!! Ну какая же еще река может быть в Египте?

А люди — все шедшие рядом с ним, и Тейя тоже — вдруг разом повалились на колени, протягивая руки к великой реке, кормилице и поилице всего живого на благодатной египетской земле.

Максим упал с ними в едином порыве и тоже вытянул руки, и тоже, как и все, выкрикивал в экстазе:

— Хапи! Хапи!

Нет, это даже была не молитва, а всеобщее выражение самой искренней благодарности, ведь если бы не было Хапи — вне всяких сомнений, не было бы и Египта. «Кемет» — так называла свою страну Тейя… Кемет… «Черная земля»! Макса словно дернуло током — показалось вдруг, будто он стал понимать бóльшую половину тех слов, что сейчас произносили попутчики, обращаясь к великому божеству Нила. Люди благодарили Великого Хапи за жизнь. Кемет — Черная земля. Действительно черная — от плодородного слоя ила, приносимого во время разлива Великим Хапи.

Здесь, на берегу великой реки, — огромной, без конца и края, — ближе к вечеру расположились на ночлег. Оранжевое солнце садилось в красно-фиолетовые пески пустыни далеко за спиной Максима, и вытянутая тень его падала в мутные воды реки. Макс никогда раньше не думал, что Нил такой широченный… Хотя…

Разлив! Это разлив, что же еще-то? Ну да — вон и вода мутная, и слишком уж широко для реки, даже для такой, как Нил.

— Эй. — Сзади подбежала Тейя, хлопнула по плечу, позвала куда-то.

Ну ясно куда — к костру, который уже успели разжечь попутчики. Для костра нужен был хворост — уж пришлось пообдирать руки, обламывая ветки в колючих кустарниках! Веток требовалось много, хоть и горел костерок недолго, лишь для того, чтобы успеть поджарить выловленную тут же рыбу — огромную, головастую, жирную… и вкуснющую, почти без мелких костей.

Поев, снова запели песни — и веселые и грустные. Макс, между прочим, давно уже заметил, какой замечательный голосок у Тейи. К тому же, кажется, эта девушка очень любила петь… как и все здесь собравшиеся. В перерывах меж песнями пускали по кругу плетеную флягу с пивом — Макс никогда прежде не пивал такого вкусного! — шутили, смеялись… Вот уж люди — хлебом не корми, а дай посмеяться. Тейя так хохотала, что потом принялась икать, и Максиму пришлось похлопать ее по спине между лопатками да сунуть в руки флягу: пей, мол, чудо смешливое.

Передав флягу дальше по кругу, девушка поблагодарила — Макс запомнил слово — и стала петь дальше что-то очень веселое и зажигательное, тут же подхваченное благодарными слушателями. Что-то вроде: «Хоп, хэй-гоп!» Или подобное.

О, как умели веселиться все эти люди! Как пели, как хохотали, а как потом пошли в пляс! И мужчины, и — уж конечно — юные полуобнаженные девушки. Ну, конечно, темп задавала Тейя — подпрыгивала, изгибалась, касаясь волосами земли, — и как только она так может?! — вертелась, словно юла, вытянув в стороны руки. Потом и Максима вытянула: давай, мол, пошли, Ях-мес, хватит греть землю задом! Хоп, хэй-гоп!

А, черт с ним, была не была… Поплясать, что ли? Лучше, конечно, какой-нибудь медленный, лирический танец… с той же Тейей! Ух, и красива же девка! Особенно сейчас — раскрасневшаяся, разгоряченная, с обнаженной грудью и большими блестящими глазищами-омутами, в которых отражались оранжевое пламя костра и жарко-красное закатное зарево. Тейя…

Макс взял девушку за руку:

— Тейя…

Тейя с улыбкой продолжила танец. И когда она только устанет? Похоже, что никогда.

Какие-то люди со щитами и короткими копьями тоже стояли вокруг костра. Воины. Откуда они взялись? Вероятно, охрана какого-то знатного человека. Они тоже улыбались, подпевали… Пока не вышел из поставленного невдалеке шатра хозяин — высокий сильный мужчина в длинном завитом парике. Черты лица было не разобрать из-за быстро наваливающейся тьмы.