Сокол

За излучиной у самого берега покачивалась большая лодка. Даже, можно сказать, небольшой — метров десять в длину — кораблик, деревянный, с высоко поднятой кормой и носом, с рогатой мачтой и беседкой под папирусной крышей. В беседке кроме нескольких полуголых девушек виднелись аккуратно сложенные инструменты — нечто вроде домры, небольшая арфа, флейты и тамбурины. Завидев возвращающегося Пенгабена, девчонки засмеялись и весело замахали руками. Ага, ждали, оказывается!

— Отплываем, — тут же приказал Пенгабен и, обернувшись, пояснил: — Нам нужно спешить, чтобы успеть в Анхаб до начала праздника.

Вот примерно так и сказал — к своему удивлению, Максим почти все понял. И обрадованно подмигнул Тейе. Спешить — это хорошо. Им тоже нужно спешить.

Украшенное разноцветными ленточками и бубенцами небольшое судно, приняв на борт старшего и новых членов труппы, подгоняемое веслами гребцов, отвалило от берега и ходко устремилось к середине реки, где тут же подняли большой прямоугольный парус, сшитый из белых полотен. Как успел уже заметить Макс, здесь всегда дул северный ветер — попутный, если, как вот сейчас, плыть вверх по течению.

Общительная Тейя забралась в беседку и уже вовсю болтала с девчонками, Макс же молча устроился неподалеку. Ему показали весло — в случае надобности он должен будет заменить недостающего гребца — и оставили в покое. Впрочем, нет, одна из девушек — гибкая и очень молодая — улыбаясь, принесла новому товарищу небольшой глиняный кувшин и краюху хлеба с печеной рыбой. Еще раз улыбнулась, присела рядом:

— Ешь! Вкусно. Твоя сестра сказала, что вы из Уасета? Там хорошо? Красиво? Я никогда еще не была в Уасете! Может, скоро буду. А ты на чем играешь? Умеешь ли танцевать? Хорошо ли поешь?

Половину слов Максим не понимал, но общий смысл уловил точно. Хлебнув из кувшина улыбнулся, похвалил:

— Доброе пиво!

— Пей, пей. Ты — Ах-маси?

— Да, Ах-маси.

— А меня зовут Пебаст.

Кроме узенького золотистого пояска, браслетов и ожерелья из разноцветных бус, на девчонке ничего больше не было. Впрочем, как и на ее подружках. И никого это ничуть не смущало — ни гребцов, ни кормщика, ни старшего, Пенгабена. А вот Максим все никак не мог привыкнуть.

Доев рыбу, снова хлебнул из кувшина и, вытерев губы рукой, украдкой оглянулся. Ага! Тейя словно того и ждала — живо показала кулак и расхохоталась!

— Эй, Пебаст, не приставай к моему братцу! Он у нас скромник.

— А я и не пристаю. — Пебаст засмеялась. — До ночи-то еще далеко. А там — посмотрим. — И, придвинувшись ближе, провела рукой по бедру юноши: — Я красивая?

— К-красивая, — поспешно согласился Максим и на всякий случай отодвинулся.

— Эй, Пебаст, ты там долго будешь строить глазки? А кто будет петь?

— Я приду к тебе ночью, — уходя к подругам, пообещала девушка.

Макс фразы не понял, но снова бросил быстрый взгляд на Тейю. Тейя… Казалось бы, кто она ему была-то? Так, случайная попутчица… И все же… Все же юноша чувствовал, что эта девушка приобрела вдруг над ним какую-то необъяснимую власть. Вот, закрывал глаза — и видел перед собой пышные волосы, черные сияющие глаза, чуть приоткрытые губы… Тейя… А она вела себя с ним точно как сестра! А ведь парень хотел бы большего! Наверняка хотел бы большего, что уж было с собой-то лукавить. Но пока ничего, и никак, и ни с кем. А ведь эта Пебаст к нему явно неравнодушна. Вон как смотрит. Тейя, конечно, куда красивее, но и эта ничего — симпатичная. Правда, немного угловатая, и грудь маленькая, зато какая тонкая талия, гибкость и, должно быть… ой! Размечтался…

В парус ровно дул северный ветер. На берегах мелькала зелень и все чаще попадались деревни, некоторые даже большие — в несколько десятков хижин. Максим уже перестал высматривать телефонные вышки, антенны и прочее. Устал. Знал, что ничего такого не увидит, хотя и надеялся. И гнал, гнал от себя зародившиеся нехорошие мысли, снова нахлынувшие вот сейчас, в обстановке покоя и неги.

Взяв в руки музыкальные инструменты, девушки запели — музыка оказалась такой прекрасной и нежной, какой Максим и не слышал-то никогда. И звонкие, ангельские прямо голоса — примерно как у французской детской группы «Воз Анжели». И самый лучший — голос Тейи. Она солировала, играя на арфе, да и вообще держала себя как королева.

Хорошая была песня, красивая, а следующая — еще лучше и красивее! Пенгабен, слушая, удовлетворенно кивал и улыбался — не зря взял девочку!

Макс и сам не заметил, как задремал, да и многие другие тоже. А когда проснулся, уже плавился оранжевым солнцем теплый и тихий вечер. Загорались первые звезды, еще не желтые, а серебристо-белые, и такой же серебристо-белый месяц неслышно плыл по низкому бледно-лиловому небу.

Сидевший невдалеке от беседки кормщик — веселый толстяк с оплывшим лицом пьяницы и жуира, — углядев на берегу подходящее место, закричал, замахал руками. Часть гребцов тут же бросились спускать парус, другие, в том числе и Максим, взялись за весла. Оп!