Сокол

Совершенно незнакомый мужчина машет мне рукой.

– Ты все-таки приехала? – обрадовался он.

– Я не могла, не встретить тебя.

Мы встали посреди огромного зала. Олег первый меня обнял.

– Как ты добрался сюда? Сейчас никого не впускают в страну.

– Папа помог выбраться.

– У вас тоже закрыли границы?

– По всему миру бушут зараза. Все закрыто. Я еле оформил визу.

Он отпустил меня и взял чемодан за ручку. Я скромно отступила в сторону.

– Олег, где Вера? Почему ты один?

Меня насторожил его поздний звонок по телефону. Никто не знает мой номер.

– Ты ничего не знаешь?

Его голос напугал меня. А когда он снял очки, я и вовсе потеряла дар речи.

Синяки под глазами, вид уставший, кожа на лице бледно-голубая.

– Ты приютишь меня на несколько дней? – жалобно спросил он. – Все отели закрыты.

– У меня большая квартира. Поехали.

Но он не шелохнулся.

– Ты изменилась.

Меньше всего я хотела это улышать. Да, изменилась. Повзрослела, поумнела. Перестала следить за питанием, не бегаю по салонам красоты. Моя жизнь стала другой.

– Тебя смущают джинсы и футболка?

– Раньше ты так не одевалась.

– Раньше я одевалась для кого-то, а сейчас привыкаю к удобству.

– Ты счастлива?

– Да.

– Это главное.

Теперь он сдвинулся с места. Одной рукой подхватил чемодан, другой рукой взял меня за локоть и повел к выходу.

Новый город встретил Олега ярким солнцем и нереальной жарой. Мы вышли на улицу. Горячий воздух проник в легкие.

– Здесь всегда так?

– Всегда, – ответила я. – Круглый год.

– Красота. Мне нравится. Только вчера я попал под дождь, а сейчас греюсь на солнце.

– В Питере дождь?

– Теперь там каждый день льют дожди.

Он сильнее сжал мой локоть.

Нехорошее предчувствие проникло в сердце. Спросить или лучше ничего не знать?

Обручального кольца на пальце нет.

Мы прошли на стоянку. Я спрятала машину под огромную крону дерева.

– Твоя малышка?

– Моя.

– Можно, я сам поведу?

– Пожалуйста.

Я протянула ему ключи от машины.

Олег закинул чемодан на заднее сиденье, потом открыл переднюю дверку и снова взял меня за локоть.

– До сих пор не могу поверить, что вижу тебя.

Теплая ладонь поднялась выше по моей руке, коснулась плеча.

– Я живая, Олег.

– Вижу.

– Чего ты боишься?

– Что ты снова исчезнешь.

– Как ты меня нашел?

– Папа звонил твоей маме. Она долго не говорила, где ты живешь.

– Родители переживают за меня.

– Разве мы не друзья, Маша? Разве я хоть раз тебя обидел?

– Я уже не знаю, кто – друг, а кто – враг.

– Я такой же бродяга, как и ты. С разбитым сердцем и прогнившей душой.

Грешники. Он убил сына, я убила себя.

Мы не имеем права быть счастливыми.

– Прошло восемь месяцев, – прошептала я. – А как будто сто лет.

– Маш…

– Поехали домой. Скоро солнце поднимется над горизонтом, и будет нечем дышать. Здесь нельзя ходить по улицам в полдень.

Вдалеке показалась фигура человека в полицейской форме. Я натянула на лицо медицинскую маску. Мы сели в машину.

– Давай еще посидим.

Я взглянула на него.

Хочет, выговориться. Для этого он ко мне приехал.

– Не рассказывай мне про них, – твердо сказала я. – Не надо. Для меня больше не существует…

– И Вера? – оборвал меня он. – Ты хоть знаешь, что произошло?

– Нет, но догадываюсь. Раз ты здесь, значит, она выбрала Его.

– Его? Ты так называешь своего мужа?

– Бывшего мужа.

Олег завел машину, в салоне стало свежо. Мы сняли маски.

Я заметила в небольшом кармашке сбоку чемодана уголок потрепанного блокнота. Между страничками торчит обмусоленный кончик карандаша.

– Я уехал из России навсегда.

– И где ты будешь жить?

– Пока не знаю. Найду работу, а потом подумаю об остальном.

– Я могу предложить тебе место в своей мастерской.

– Ты?

Он не ожидал, что я работаю, и что я могу ему что-то предложить.

– Я открыла свое дело.

– Когда? Как? – Он часто заморгал. – Ты директор архитектурной мастерской?

– Можно и так сказать, – гордо подняв голову, призналась я. – Не забывай, я богатая девочка и могу позволить себе небольшие капризы. Кстати, твой отец подал мне идею. Я долго не могла найти подходящую работу, и он предложил мне заняться собственным делом.

– Мой папа?

– Александр Иванович во многом мне помог. Не только с работой.

– Это он тебя закинул так далеко от России?

– Да. Мне нужно было спрятаться от… Ну, ты понял от кого.

– Почему ты не называешь его по имени? Неужели так сильно ненавидишь?

– Разве можно ненавидеть человека, которого безумно любила?

– Все вы, женщины, одинаковые – В голосе послышалось разражение. – И чего вы находите в этих слизняках?

– Я понимаю твое…

– Нет, не понимаешь! – вдруг взорвался Олег. – Из-за него я тогда сел за руль! Из-за этого гаденыша!

– Ты говоришь о том случае? Ну… с твоим сыном?

– Да.

– И что произошло?

– Я завидовал ему.

– Кому? Саше?

Столько времени не виделись, и вдруг заговорили о прошлом. Нет бы, поехать домой, пообедать, потом прогуляться по городу. А мы решили затронуть неприятную тему.

Олег ни разу не рассказывал мне о трагедии, произошедшей с его семьей. Я только собирала информацию по кусочкам: то Вера немного проболтается, то Саша подкинет информацию для размышления. Особо никто не распространялся о том случае. Соколовы редко вспоминали о страшной трагедии.