Сокол и Ласточка

— Возьми себя в руки, Жан-Франсуа, – в конце концов крикнул Кабан. – Он не так далеко уплыл. На паршивой шхуне, с паршивой командой ему не уйти от “Ласточки”. Садись в лодку, надо поднимать паруса!

— А наши товарищи? – Дезэссар простер руку в сторону джунглей. – Где-то там лежат тела Проныры и Клеща… То есть, я хочу сказать мичмана Жака Делонэ и королевского писца мэтра Салье. Их надо отыскать и предать христианскому погребению. Иначе как я буду смотреть в глаза адмиралтейскому комиссару и мамаше бедного мальчика?

— Брось. – Канонир тянул капитана к шлюпке. – По Клещу в адмиралтействе никто плакать не станет. А кузина Гуэн не из неженок. Какая ей разница, где тлеет непутевый парень – в джунглях или на дне морском? Не будем терять времени.

Но переубедить Дезэссара было невозможно.

— Я выполню свой долг до конца. Лишний час ничего не изменит. Ты прав. Кабан, с нашей быстроходностью мы все равно его догоним. Плывите на корабль и готовьтесь к отплытию… И вот еще что. – Он сделал вид, что эта идея только сейчас пришла ему в голову. – Доставьте сюда англичанина. Он надоел мне своей строптивостью. В наказание я решил высадить его здесь. Поднимайтесь, Эпин. Хватит валяться! Покажите мне, где лежат дорогие покойники. Этим вы хоть как-то искупите свою вину.

Летиция смотрела на ловкача с почтением, даже на оплеуху не обиделась. Дезэccap действительно неплохо всё придумал. Шлюпка уже вовсю работала веслами, гребя к кораблю.

— Где мои драгоценности? – нетерпеливо спросил Дезэссар.

— Сначала объясните, как вы намерены действовать дальше.

— Когда они вернутся, я скажу, что Клеща и Проныру на том месте мы не нашли. Это значит, что они живы, очнулись и бродят где-то по зарослям. Ждать их мы не можем. Я оставляю им записку, ялик и пленника. Пусть доставят его в Форт-Рояль. Дескать, я погорячился. Незачем оставлять на необитаемом острове того, за кого можно получить выкуп. Англичанин будет прикован к лодке, но я потихоньку суну ему ключ. Растолкуйте своему красавчику, чтоб запасся водой, бананами и плыл себе в британские воды.

План был прост, легко осуществим и пришелся Летиции по вкусу.

Она повела капитана в заросли. Я летел у них над головами.

Ларь оказался спрятан в корнях кривого разлапистого дерева с мохнатым стволом. Не знаю, как оно называется – я неважный знаток флоры.

Вновь, всё с тем же философским интересом, я понаблюдал, какое странное воздействие производит вид сверкающих безделушек на представителей людского рода. Дезэссар исполнил весь традиционный церемониал: и покричал, и поплакал, и помахал руками, и даже изобразил несколько неуклюжих па. Продолжалось это, правда, недолго – время поджимало.

Капитан сбегал к ялику и притащил оттуда мех для воды, пообещав, что взамен даст англичанину другой, из шлюпки. Ссыпал в эту легкую, удобную тару содержимое сундука. В результате груз получился вдвое, если не втрое легче, и Дезэссар смог взять его под мышку.

— Ну вот, – довольно молвил счастливый обладатель сокровища. – У себя в каюте я переложу камешки в надежное местечко. А дальше… Я уже знаю, что мне делать.

Пока мы ждали возвращения шлюпки, он с мечтательной улыбкой рассказал, как распорядится кладом.

— Вы, верно, думаете, что я заберу всё себе? Нет, мадемуазель. Одного богатства мне мало. Я хочу быть дворянином и готов за это хорошо заплатить. Вернувшись в Сен-Мало, я расстанусь с мсье Лефевром. Я снаряжу собственный корабль, совсем небольшой. Если водоизмещение корсарского судна меньше 70 тонн, а экипаж меньше двадцати человек, брать с собой адмиралтейского писца необязательно. Мы поболтаемся в море месяц-другой. Захватим какой-нибудь английский корабль. А на нем – вот чудо – обнаружится  сундук с драгоценностями. – Дезэссар потряс мехом, который ни на минуту не выпускал из рук. – Добычу я, как положено, зарегистрирую в aдмиpaлтeйcтвe. Треть пойдет в королевскую казну, треть достанется мне как владельцу корабля, а треть пойдет экипажу. Я запишу в команду мичманами и юнгами своих четверых сыновей и восемь племянников, да пару свойственников. Согласно традициям, если сумма королевской доли превышает миллион ливров, капитан может ходатайствовать о дворянском патенте. Суну кое-кому в адмиралтействе и Геральдической палате тысяч пятьдесят или сто, и всё устроится. Поселюсь близ Сен-Мало, построю себе замок и забуду о море!

Не уверен, что Летиция слушала блаженные разглагольствования капитана. Она не сводила глаз с приближающейся лодки – вернее, со скованного цепью человека, что сидел на корме подле рулевого.

— Какого черта с ними увязался поп? – спросил вдруг Дезэссар, нахмурившись.

Среди матросов темнела ряса отца Астольфа.

Он первым спрыгнул в переливающуюся искорками черную воду и решительно направился к капитану.

— Я не позволю оставить человека на необитаемом острове! – закричал добрейший францисканец. – Именем Господа, заклинаю вас не совершать подобного злодеяния! Или же – так и знайте – я тоже останусь здесь!

Благородные порывы иногда бывают исключительно некстати, подумал я. Только усложняют всем жизнь, создавая излишние трудности.