СОКОЛ и ЛАСТОЧКА

– Тортуга! Барбадос! Аруба! – пропела Алтын, водя пальцем по карте. – На халяву! По системе «всё включено»!

– Не обольщайся, – уныло молвил Фандорин, понимая, что проиграл. – Знаю я эти лайнеры. Там одних чаевых раздашь столько, что хватило бы на двухнедельный отпуск в Египте.

– Ты совсем не думаешь о детях, – обрушился на него последний, добивающий удар. – Когда ещё они смогут побывать в этих сказочных местах? А вот Синтия, лапочка, о них подумала.

Если уж Алтын называет тётю «лапочкой», дело совсем труба, подумал тогда Николай Александрович.

Первая встреча железных женщин произошла тринадцать лет назад. Фандорин привёз юную жену в Лондон – показать свой родной город. Ради такого дела выбралась из Кента и тётушка. Встретились в отеле «Савой», на знаменитом тамошнем afternoon tea[4]. Синтия вырядилась, будто вдовствующая герцогиня на Эскотские скачки: костюм в цвет розового жемчуга, несусветная шляпа и всё такое прочее. Должно быть, желала, чтоб московитка осознала весь масштаб свалившегося на неё счастья – войти в такое семейство! Алтын же в ту пору ещё числила себя стрингером и одевалась согласно имиджу. Была она в сандалиях и бесформенном холщовом балахоне, чёрные волосы украшены разноцветными индейскими бусинами. К этому надо прибавить огромный живот с дозревающей двойней, по случаю которой на балахоне были вкривь и вкось нашиты луна с солнцем.

Обе дамы уставились друг на дружку с одинаковым выражением снисходительного недоумения. Из самых лучших побуждений Синтия сказала (она искренне верила, что аристократический стиль поведения – сочетание чопорности с бесцеремонностью): «Что ж, милая, пока вы в положении, можете носить то, что вам удобнее. Но потом всё-таки придётся привести себя в приличный вид. Имя „леди Фэндорин“, которое вы теперь носите, обязывает. Отправляйтесь в отдел дамского платья „Харродс“, пусть к вам вызовут мистера Ламбета. Скажите, что мисс Борсхед из Борсхед-хауса попросила сделать вам полный гардероб. Счёт можно прислать на мой адрес». «Окей, – ответила Алтын на своём бойком, но совсем не аристократичном английском. – Заеду, чтоб сделать вам приятное. Но вы тогда тоже загляните, пожалуйста, на Пикадилли в магазин „Готический ужас“. Пусть вас тоже прикинут по-людски, сделают татуху на плечо и пирсинг на язык. – Да ещё ляпнула, грубиянка, поднявшись – Пойду я в номер, а то меня что-то подблёвывает». Минут пять после ухода новообретённой родственницы тётя хранила мёртвое молчание. Потом сдержанно обронила: «Что ж. По крайней мере, она способна рожать детей».

Кстати сказать, на детей у Ники была последняя надежда. В отличие от жены, он не думал, что Ластик с Гелей так уж обрадуются перспективе Карибского плавания. Сын и дочь у Николая Александровича были нестандартные, мало похожие на других подростков.

Перемена характера и поведения произошла с близнецами в нетипично раннем возрасте, лет с десяти. Сначала брат, а вскоре за ним и сестра вдруг стали не такими, как прежде. Пропали непосредственность и весёлость, оба сделались молчаливыми и скрытными. О чём думают, непонятно, с родителями не откровенничают, а смотрят иногда так, будто это они взрослые, а папа с мамой – несмышлёные дети.

Николас забил тревогу. Но не склонная к панике Алтын сказала, что это раннее начало пубертата и что сама она в детстве тоже была сущим волчонком. Её беспокоило только одно: Ластик с Гелей стали очень мало есть. Мальчик и раньше был самым низкорослым и щуплым в классе, но девочка, всегда отличавшаяся отменным аппетитом, тоже осунулась, на треугольном личике остались одни глаза. Нормальные дети, измеряя свой рост, радуются, когда прибавился новый сантиметр, а эти расстраивались. Зачем-то без конца измеряли объём груди и талию, втягивая и без того впалые животы.

Чтоб не травмировать детскую психику, родители сами сходили на консультацию к специалисту, и тот сказал, что это не вполне типичная симптоматика лёгкого подросткового аутизма, подсознательный страх роста и взросления. Со временем пройдёт само собой, а чтоб не пострадало здоровье, нужно потихоньку подмешивать в еду питательно-витаминные добавки…

Сначала ожидания Николаса оправдались. Плыть на океанском лайнере ни сын, ни дочка не захотели, заявив, что им это неинтересно. Но когда Алтын стала перечислять названия островов, которые посетит корабль, Ластик зачарованно повторил: «Барбадос? Супер. Я еду». «И я еду», – эхом откликнулась Геля. Это всё Джонни Депп, подумал Ника. Насмотрелись про пиратов Карибского моря. Оставалось утешаться тем, что сыну и дочке всё-таки не чуждо хоть что-то детское.