Сокол и Ласточка

Наконец, я рассмотрел ее лицо. Оно было с хорошую тыкву. В кудрявых волосах белели маленькие лилии. Сочный рот находился в постоянном движении – ее величество что-то жевала. Выпуклые глаза рассматривали нас очень спокойно. Задержались на мне, на «женщинах», остановились на Проныре.

– У Пупурата? – медленно произнесла Шаша.

Логан пнул мичмана ногой: отвечай!

– Ка… капитана Пупурата скоро приходи. Совсем скоро, – пролепетал Проныра, вспомнив инструкции. – А пока вот я… Двух девок привел.

– Пурку де? Проми боку.[32]

Поняв, что убивать не будут, мичман приободрился и вполне бойко отвечал, что остальных девок скоро доставит сам «капитана» и что он прислал в подарок «волшебной воды».

Воины одобрительно загудели – уж не знаю, из-за девок или из-за «волшебной воды». Вероятно, из-за того и другого. Но без приказа никто с места не трогался. Дисциплина на шхуне была железная.

– Почему он не приходи сам?

Черная Королева изъяснялась по-французски, пренебрегая грамматикой, но при этом очень понятно. Гарри снова лягнул Проныру, благо юбка прикрывала эти телодвижения.

Что отвечать на этот вопрос, мичман знал.

– Приходи завтра. Сегодня плохой день. Понедельник.

Она кивнула, удовлетворившись объяснением. От кого-то из моряков со шхуны королева знала, что есть нехорошие дни, которые называются «понедельниками». Про это Логану рассказал капитан Пратт.

– Муа ожурдуи бон жур, демэн бон жур. Апредемэн па бон. Санг-фамм, Пупурата вьен демэн?[33]

Я-то ее понял: она хотела сказать, что послезавтра ожидает прихода месячных и волнуется, успеет ли Пратт до той поры порадовать ее любовным свиданием.

Проныра захлопал глазами.

– Скажи «да», – процедил Гарри.

– Да!

Шаша впервые улыбнулась и хлопнула в мясистые ладоши.

– Хорошо! Сегодня маленький марьяж. Завтра большой марьяж. Две жены сегодня. Остальные завтра.

Ее подданные взволнованно зашептались. Я догадался: каждому хотелось оказаться в числе сегодняшних, а не завтрашних женихов.

Летиция с ужасом покосилась на черных кавалеров. Поежился и штурман.

– А вот «волшебная вода», – сказал он тоненьким голосом, хотя по плану угощать дикарей ромом предполагалось несколько позже.

Королева плавно поднялась, отложила младенцев и приблизилась к нам с величественностью трехпалубного корабля. Кажется, она намеревалась рассмотреть «невест» как следует.

– Надеюсь, ей не взбредет в голову нас раздевать, – пролепетал Гарри. Даже при сумрачном освещении было видно, как он побледнел. – Проныра, угощай!

– Ром, ром!

Мичман стал совать свою бутыль, но Шаша слегка тронула его пальцем в грудь, и Проныра отлетел в сторону.

– Тут темно, – сказала королева. – Ходи верх.

Она первой поднялась по лесенке. Мы обреченно следовали за ней. Последним плелся Проныра, его нетерпеливо подталкивали сопящие воины.

Тут-то нам и конец, подумалось мне. Во всяком случае, Логану.

На наше спасение, начала королева экзамен с Летиции. Поставила ее перед собой, скептически оглядела, пощупала сверху, снизу, с боков. Моя девочка стояла ни жива ни мертва. Ее дрожащие пальцы возились с шнурком, привязанным к моей лапе. Я понял: Летиция не хочет, чтоб я погиб вместе с ней. Истинно благородная душа даже в минуту опасности заботится не о себе!

– Совсем плохой, – резюмировала Черная Королева. – Много-много корми, тогда лучше.

И повернулась к штурману, который, судя по виду, приготовился к смерти. Но его Шаша щупать не стала. Как завороженная, она уставилась вниз, на завитые пряди (Гарри был на добрых полтора фута ниже). По-моему, она никогда прежде не видала рыжих волос. Потянула за локон – парик остался у нее в руках, но собственные волосы ирландца были того же красноватого оттенка. Это привело королеву в восторг. Она провела пальцем по веснушчатым щекам Логана.

– Бон фам! Тре бон![34] – в восхищении воскликнула Шаша, даже не проверив стати красотки.

Окружавшие нас воины зацокали языками, загалдели. Я не понимал их языка, но догадывался: каждый просил, чтобы невеста с красными волосами и золотыми пятнышками досталась именно ему.

Пользуясь свободой, я переместился на вант грот-мачты, откуда обзор был гораздо лучше.

Откуда ни возьмись, прилетели две разноцветные птицы неизвестного мне вида. Сели рядом и с любопытством начали меня о чем-то расспрашивать.

«Фю-фить, фю-фить?» – трещали они.

Я знаю несколько человеческих языков, но по-птичьи, увы, не понимаю.

«Отстаньте, пернатые! Не до вас!»

Вид у меня солидный, пропорции впечатляющие, клюв того паче. Местные жители шарахнулись от меня, обругали по-своему и упорхнули. Ничто больше не мешало мне наблюдать за развитием событий.

Черная Королева показала на одного из своих молодцев, самого плечистого и рослого, что-то сказала, кивнув на Летицию. Детина просиял толстогубой улыбкой и облизнулся. Подошел к моей питомице, съежившейся от страха, выплюнул в ладонь жвачку и пальцами запихал ей в рот. Очевидно, таков был ритуал ухаживания. Когда у девочки от ужаса и отвращения свело челюсть, жених ласково потянул ее за нос и, взяв другой лапищей за низ лица, помог жевать – подвигал подбородок туда-сюда.