Сокол и Ласточка

– Да-да, я тоже. Пойду скажу капеллану, чтоб он перестал за вас заступаться. Я не Дезэссар, мне святой отец поверит. Как только мы скроемся за горизонтом, плывите отсюда прочь. Помните, что где-то бродят мичман и писец. На всякий случай я спрятала вон под тем кустом шпагу.

Она слегка подняла руку, слабо помахала ею и пошла прочь, увязая в песке. Я чувствовал, как тяжело дается ей каждый шаг – будто к подметкам приклеился весь земной шар.

– Скажите лишь одно. Вы все это сделали… для меня… почему? – хрипло спросил лорд Руперт.

Не оглядываясь, она сказала очень просто – может, само сорвалось:

– Потому что я полюбила вас больше спасения своей души.

И по-прежнему не оборачиваясь, быстро замахала рукой: все, все, все!

Я прыгал вслед за своей бедной девочкой, давясь рыданиями, и никак не мог ее догнать.

Зазвенела железная цепь, заскрипел песок.

– Погодите! Стойте!

Грей упал на колени подле ее ног, взялся за край платья. Летиции пришлось остановиться. Он открыл рот, но не мог совладать с волнением.

– Что? Что? – спросила она испуганно.

Я слышал, как в шлюпке кто-то сказал (кажется, дядя Мякиш):

– Ишь, неохота бедолаге на острове оставаться. Ты не Колючку проси, дурья башка. Проси капитана!

Лорд Руперт смотрел на Летицию снизу вверх.

– Это правда? То, что вы сказали? Тогда мне не надо свободы! Скажите Дезэссару, что я согласен. Он получит свой выкуп. Пусть высадят нас в каком-нибудь порту, я выдам вексель. Я построю новую «Русалку», мы с вами будем плавать по морям, куда пожелаете. А не хотите – осядем на суше. Мой брат у меня в долгу, он даст мне любые деньги, я построю для вас дворец!

Он еще много что говорил – все, что мечтает услышать от мужчины влюбленная девушка. Что думал о ней беспрестанно, с самой первой минуты, как только увидел. Что сомневался, земное ли она существо. Что мучительно ощущал свое ничтожество рядом с таким совершенством. Что все остальные женщины по сравнению с ней – пустое место.

Но меня вдруг охватило сомнение: не сон ли это? Что если от нестерпимо яркого света полной луны у меня начались галлюцинации? Я читал, с людьми такое случается. Может, и с попугаями?

Лицо у моей девочки было загадочное. Она внимательно слушала, но никаких чувств не проявляла. Можно подумать, ей каждый день признавались в благоговейной страсти прекрасные лорды! Все-таки женская душа – потемки.

Вдруг она подняла руку, и он покорно умолк на полуслове, глядя на нее со страхом и надеждой.

Я затаил дыхание. Что она скажет?

Летиция с достоинством молвила:

– Вы богаты, но и я не нищенка. Во-первых, у меня есть вот это. – Она вынула из-за пояса что-то маленькое, блеснувшее холодным светом. – Стащила из сундука. Этого с лихвой хватило бы, чтоб выкупить Теофельс.

Он взял, положил на ладонь, рассмотрел.

– Какой крупный алмаз! Идеальной формы. И, если не ошибаюсь, цветной? Я знаю толк в камнях. Этот достоин украсить королевский скипетр.

Грей почтительно вернул алмаз, и она продолжила:

– Камень – чепуха. У меня тут полная пещера золота и серебра. Так что еще неизвестно, кто из нас богаче. Но меня не интересуют богатства. Мне не нужны ни дворцы, ни корабли. Хотите, чтобы я была вашей?

– Больше всего на свете! – воскликнул он. – Неужели у меня есть надежда? Приказывайте! Ради вас я готов на любые…

– Молчи и слушай, – перебила его Летиция. Она наклонилась и крепко обхватила его лицо ладонями. Голос ее стал глух, даже страшен. – Я хочу, чтоб ты был мой и только мой. Чтоб на тебя больше никогда не посмотрела ни одна женщина! А они обязательно будут на тебя пялиться, и я выцарапаю их жадные глаза, а потом умру от стыда и раскаяния, потому что бедняжки ни в чем не виноваты. Ты такой красивый!

– Я бы тоже предпочел, чтобы мужчины на тебя не смотрели, – отвечал лорд Руперт, нисколько не испугавшись. – Если кто-то из них умеет видеть женщин, как их вижу я, он не оставит тебя в покое.

– Ну и что же нам делать? – Она присела на корточки. Теперь их глаза были на одном уровне. – Разве эта задача имеет решение?

Он рассудительно заметил:

– Всякая задача имеет решение, если она правильно сформулирована. Как сделать так, чтобы тебя не видели другие мужчины…

– А тебя – другие женщины.

– Очень просто. В тридцати милях к востоку от Сент-Морица есть чудесный остров. Я не раз проплывал мимо и рассматривал его в подзорную трубу. Там зелено и сухо, на холмах растут вековые деревья, меж ними струятся ручьи. В лоциях остров называется Инаксесибль, «Недостижимый», потому что к нему невозможно пристать. На нем никто никогда не высаживался. Там нет якорной стоянки, а подойти на лодке невозможно – волны разобьют ее о скалы. Но мы поступим иначе. Мы приблизимся на ялике, и я доберусь вплавь, я очень хорошо плаваю. Тебя я вытяну на веревке. Лодка потом разлетится в щепки, но туда ей и дорога. Мы никогда не покинем свой остров.

– Никогда-никогда? Но что мы там будем делать?

– Будем жить счастливо, вдали от всех.

Подумав, она сказала:

– У нас могут быть дети.

– Обязательно будут.

– Что же, они не смогут покинуть остров, если им этого захочется? Не покажется ли им наш рай тюрьмой?