Сокол и огонь

Позади них кто-то кашлянул. Они обернулись и увидели Джайрса, переминавшегося с ноги на ногу, смущенно опустив глаза в пол.

— Прошу прощения, святой отец, но… Я просто подумал, не соизволите ли вы рассчитаться со мной…

— О конечно. Восемнадцать шиллингов, верно?

Райнульф достал свой кошелек. Джайрс жадно уставился на него, нервно облизывая языком губы в предвкушении звонкой монеты.

Мартина застегнула плащ, взяла в руки свой окованный медью сундучок, корзинку с котом и вслед за мужчинами пошла на палубу. Дождь наконец прекратился, но холодный серый туман все еще окутывал гавань. Пока Райнульф расплачивался с Джайрсом, Мартина, наполовину спрятавшись за мачтой, украдкой рассматривала сэра Эдмонда.

Эдмонд, задрав голову кверху, смотрел на небо. И пока Мартина наблюдала за ним, случилось что-то странное: его лицо стало постепенно светлеть и вскоре засияло золотым мерцающим светом. Пораженная, она подняла голову вверх, в направлении его взгляда, и увидела, что прямо над его головой тучи разошлись, и в голубой дымке засияло окутанное мерцающим ореолом солнце. Солнечные лучи, упавшие на его лицо, и были причиной этого неожиданного превращения. Всему и всегда есть простое логическое объяснение, напомнила она себе. И все же искушение считать это счастливым предзнаменованием на этот раз было очень сильно. Ей хотелось, чтобы это действительно был добрый знак.

Он опустил голову и сбросил капюшон. Его каштановые, с золотым блеском волосы рассыпались по плечам. В замешательстве Мартина увидела, что он смотрит прямо на нее и что у него небесно-голубые глаза, словно отражение расширяющегося кусочка лазурного неба над его головой. Черты его лица своей правильностью и благородством линий напоминали портрет какого-нибудь древнего императора на старинной монете, и по его выражению она поняла, что он догадался, кто она. Ведь Райнульф наверняка отослал ему подробное описание ее внешности.

Он смотрел на нее так, что ей казалось, будто он заглядывает прямо в ее душу, туда, где до поры до времени затаились ее страхи и невысказанные надежды. Мартина подумала, что, наверное, невежливо так долго и откровенно пялиться на незнакомого человека. Впрочем, он ведь не совсем незнакомый. Он ее суженый, и по прошествии двух месяцев этот человек будет держать ее в своих объятиях. Да и что зазорного в ее желании получше рассмотреть своего будущего мужа, с которым предстоит провести всю жизнь? Впервые за долгое время она думала о своем будущем замужестве без страха и даже с некоторым любопытством.

Вот тот человек, с которым я должна буду обменяться клятвами в верности, тот, с кем я разделю ложе и который будет отцом моих детей.

Теперь он улыбался ей. Мартина непроизвольно улыбнулась ему в ответ, но тут же потупила взор и отвернулась, осознав, что со стороны могло показаться, будто она кокетничает с ним.

Когда она снова взглянула на него, то он смотрел куда-то мимо нее, за ее спину. На его лице вновь появилась радостная улыбка. Обернувшись, она увидела стоящего позади нее Райнульфа.

— Торн! На этом несчастном острове всегда царит такой чертовский холод или только в августе? — закричал Райнульф, приложив ладони ко рту.

Торн? Торн Фальконер? О Боже! Приоткрыв от удивления рот, Мартина повернулась к незнакомцу, а Райнульф бросился мимо нее и, спрыгнув с палубы на причал, кинулся обниматься с высоким человеком в плаще. Она почувствовала, что краснеет до самых корней волос.

Так это сэр Торн, а вовсе не ее жених! Когда она спросила Райнульфа, кто это, то ее брат, естественно, имел в виду своего друга, которого он не видел больше десяти лет, а не того девятнадцатилетнего мальчика, за которого Мартине предстоит выйти замуж. Человек же, похлопывающий сейчас по плечу ее брата, был лет на десять старше ее нареченного.

— Мартина! — позвал ее Райнульф. — Иди сюда, познакомься с сэром Торном!

Порывисто вздохнув, она сошла с палубы на пристань. Когда Райнульф знакомил их, она не нашла в себе сил посмотреть ему в глаза, боясь, что краска смущения выдаст ее.

— Погода улучшилась, — сказал сэр Торн. У него был глубокий, звучный голос; гортанный акцент выдавал его саксонское происхождение. Но в его устах этот английский акцент не казался грубым, а, наоборот, даже приятным.

Он поклонился Мартине.

— Миледи привезла с собой нормандское солнце на туманные берега Англии. — Он опять улыбнулся своей ясной улыбкой.

И действительно, стало гораздо теплее. Тучи рассеялись, и засияло солнце. Гавань Балверхайт преобразилась, засверкав красками и наполнившись щебетом воробьев на пристани и насмешливыми криками морских чаек. Мартина взглянула на солнце и, к своему стыду, призналась себе, что и вправду считает его появление добрым предзнаменованием…

Глава 2

День начался с сюрпризов, а Торн Фальконер сюрпризов не любил.