Сокол и цветок

– Н-ничего, – растерянно замигав, пробормотала Джезмин, не зная, как выпутаться из этого положения. Пришлось проглотить все обвинения, которые она была готова швырнуть в лицо Фолкону, и теперь они буквально душили ее.

Но сам Фолкон внезапно понял, в чем дело. Джезмин видела, как он выходил из зала с женщинами, и решила устроить сцену. Стараясь оставаться невозмутимым, он подошел к ней, взял из рук факел, отдал Жервезу и прошептал:

– Дорогая, ты снова пришла разделить со мной постель!

Услыхав это намеренно подчеркнутое «снова», Джезмин вспыхнула; Жервез залился краской.

– Ничего подобного я не делала, – защищалась она.

– Жервез никому не скажет, что ты явилась сюда в ночном одеянии, – проворковал он.

– Ночном одеянии? – растеряв от возмущения слова, повторила Джезмин.

– Но ведь эта прозрачная штука ничем иным быть не может, правда ведь? – вкрадчиво спросил Фолкон, сильными пальцам приподнимая тонкий белый шелк.

Жервез мгновенно скрылся, не ожидая, пока разразится буря.

– В обычных обстоятельствах я был бы рад угодить тебе, любовь моя, но, к сожалению, должен уведомить моих людей, что завтрашняя охота на оленей превратилась в охоту на человека.

– Ты самодовольный тщеславный неисправимый болван, которого надо бы утопить при рождении, – взвизгнула девушка, но тут смысл сказанного дошел до нее. Холодный ужас охватил Джезмин. – Охота на человека? – пролепетала она.

– Король решил позабавиться, – с брезгливым презрением бросил Фолкон.– Приказано завтра очистить лес от разбойников.

– О нет, – выдохнула Джезмин, схватившись за горло. Нужно немедленно пойти в условленное место, предупредить Робина, но успеет ли она вовремя?!

В мерцающем свете факелов девушка выглядела, словно фея, волшебное существо. Фолкон забыл о том, как подшучивал над ней: желание охватило все его существо, нежный аромат, исходивший от девушки, ударил в голову.

– Любимая, я постараюсь не задержаться. Подождешь меня?

Нежно сжав лицо Джезмин в ладонях, он приподнял ее подбородок. Горячие требовательные губы впились в розовый ротик, могучие руки прижали стройное тело к мускулистой груди. Джезмин, затерянная в его объятиях, перестала быть отдельным существом. Фолкон подавлял ее. Она ощущала каждый стук сердца, каждый удар крови в висках. Ужас сковал девушку. Он был слишком силен, слишком огромен, слишком возбужден, слишком кипел вожделением.

Фолкон подхватил девушку на руки, отнес на меховые покрывала. Джезмин неожиданно поняла, что все женщины в его пестром прошлом были готовы на все, чтобы угодить ему. Фолкон нес ее с привычной легкостью, словно любуясь собственной силой. Положив Джезмин на меха, он долго жадно всматривался в соблазнительно-чувственную картину, которую представляло ее видневшееся сквозь тонкую ткань тело. Фолкон возвышался над ней, полностью одетый, в сапогах, темный, словно Люцифер. Она чувствовала себя так, будто его сильное огромное орудие мужественности уже разрывает ее плоть.

Джезмин лежала, не сопротивляясь, покорно, в надежде, что Фолкон позволит ей остаться в шатре после своего ухода. Он наклонился, поспешно снимая сапоги, отбросил тяжелый плащ и лег рядом с ней.

– Нет, Фолкон, женщины слишком легко достаются тебе! Во всем, что касается женщин, ты совершенно избалован и испорчен, и, поскольку к тому же очень красив и силен, дамам не терпится забраться к тебе в постель. Ты должен понять, что я совсем другая! – вскрикнула она.

– Дело не во внешности, дорогая, – покачал головой Фолкон, – просто женщины всегда хотят то, что не могут иметь. Я служу для них вызовом.

Горящие зеленым огнем глаза переливались в темноте, словно драгоценные камни.

– Понимаю, любимая, ты не такая, как они. Джесси, дорогая... ты постоянно бросаешь вызов мне.

Он едва дотронулся кончиками пальцев до ее щеки и тут же почувствовал, как кровь бросилась в голову, пульсирует в висках, глотке, даже в ногах. Однако все это было ничто по сравнению с силой его желания. Напряженное копье, ожившее и встрепенувшееся, словно само искало жаркое потаенное местечко, куда жаждало вонзиться. Джезмин ощутила, как напряженный ком через замшу штанов прижимается к ее Венериному холму, и поспешно просунула ладонь между их телами, пытаясь защитить потаенную расщелину. Фолкон дернулся словно от удара и понял, что, если немедленно не овладеет этой девушкой, не возьмет ее, попросту опозорит себя и тут же кончит, как зеленый мальчишка.

Он поднял ее шелковое одеяние, скользнув пальцами по ноге, отодвинул застывшую ладошку, и одним резким движением сорвал тонкие панталоны, так что теперь она осталась почти обнаженной. Джезмин испуганно охнула, но Фолкон лишь удовлетворенно вздохнул – теперь он держал в руке драгоценность, которой так долго добивался.