Сокол и Ворон

– Дара, в сторону!

Она отскочила прытко, и Милош пламенной петлёй ухватил Охотника, дёрнул, затягивая узел и подталкивая его к костру.

Когда Охотник рухнул в огонь и заверещал от боли, Милош и сам испугался злорадной улыбки, что появилась на его лице. Но он не отступил, удерживал Охотника на месте, пока тот ещё пытался подняться, и отпустил петлю только после того, как руки противника безвольно опали в стороны. Милош посмотрел на собственные ладони, как если бы они были чужими. Он никогда ещё так легко не убивал.

Шестой.

Чары забурлили жадно. В груди, в животе что-то яркое и горячее разгоралось, наполняло его.

Седьмого и восьмого Охотников одолела Чернава. Лойтурцы упали на землю, хватаясь за голову, бормоча что-то на родном языке и будто не видя ничего перед собой. Чернава держалась правой рукой за левое плечо.

Девять. Их должно быть девять.

Милош закрутил головой, пытаясь отыскать последнего.

Дара переводила лихорадочный взгляд с Милоша на Чернаву и вдруг в ужасе посмотрела на горящий дом, как если бы вовсе не замечала его до этого мгновения. И прежде чем Милош успел остановить её, кинулась прямо в горящую хату.

* * *

Ежи и Веся побежали по единственной улице. Во всей деревне не видно было ни души, точно Гняздец вымер.

– Сюда, – Ежи потянул Весю в сторону.

Девушка всё оглядывалась, рвалась вернуться, но Ежи не отпускал её руку.

Быстро они достигли берега реки. Оборвалась земля под ногами, но Ежи прыгнул вниз, утягивая за собой Весю, они заскользили по мокрому снегу. Веся пискнула, подвернув ногу, Ежи зашипел, когда сам чуть не вывернул руку, пытаясь удержать девушку.

Оказавшись внизу, он обернулся, но не заметил погони. И всё же стоило поспешить.

Он повёл Весю к роще на берегу Модры, туда, где деревья низко склонялись над водой. Место было топким, под ногами хлюпало, там рыбак из деревни прятал свою лодку. Она нашлась где и обычно – спрятанной под плакучей ивой.

Пожелтевший камыш иглами торчал из-под тонкого льда. Ежи не задумался ни на мгновение, ступил в воду, притянул к себе лодку. Под ногами захрустел лёд.

– Садись, – позвал он Весю и оглянулся.

Девушка замерла в сомнении. Она смотрела назад.

– Мы должны вернуться, – проговорила она слабым голоском, взмахнула руками от беспомощности и развернулась.

– Стой! – Ежи чуть не упал в воду, выпрыгивая из лодки.

Он схватил Весю за руку, удержал рядом и силой затащил в лодку. Та закачалась под ними.

Девушка попыталась вырваться, но Ежи крепко держал её, не давая уйти.

Там, в Гняздеце, верно, погибал его друг, но всё, о чём мог думать Ежи, так это о том, как спасти Весю. Она вцепилась пальцами в его руку. Огромные глаза наполнились слезами, и она что-то пыталась сказать дрожащими губами, но лишь всхлипывала.

– Всё будет хорошо. Милош справится, – пробормотал Ежи.

Слова не прогнали сомнения.

– А если их убьют?

Ежи притянул Весю к себе, обнял, вдыхая травяной аромат её волос. Девушка как в лихорадке вцепилась в него, будто боясь выскользнуть из объятий и упасть в бездонную пропасть. Тулуп на Ежи распахнулся, сквозь рубаху он почувствовал жар, исходящий от Веси.

Вдали горел Гняздец. Но Ежи в это мгновение мог думать только о том, как чудесно прижимать к себе Весю, какой восторг чувствовать тепло её тела, какое счастье вдыхать запах её волос.

Лодка словно колыбель закачалась под ними. Затрещала, трескаясь, тонкая корка льда, что белой каймой тянулась вдоль берега.

Ежи скользнул губами по солёным щекам, поцеловал мокрые губы.

– Я люблю тебя, – неразборчиво прошептал он и почувствовал, как его со всей силы толкнули в грудь.

Он рухнул на спину, ударился о борт. Растерянный, уставился на перекошенное от ярости лицо Веси. Коса её растрепалась, светлые глаза вспыхнули.

– Я думала, что ты Милошу друг, а ты… ты! Не смей мне такое говорить! – воскликнула она и неловко прыгнула на берег. – Никогда!

Лодка закачалась сильнее, едва не загребая воду краями. А Ежи, словно утопающий, что схватился за соломинку, потянулся следом за Весей и чуть не рухнул в ледяную реку.

Пока он пришёл в себя, пока вылез из лодки, Веся уже ловко взобралась на высокий берег Модры. Ежи побежал следом, надеясь её догнать, но увидел только, как мелькнул подол её понёвы.

* * *

Огонь почему-то не коснулся Дары. Стоило переступить порог пылающей хаты, и воздух задрожал вокруг, отталкивая пламя.

Крыша провалилась над печкой, занялся деревянный пол. Всё в доме было перевёрнуто вверх дном. Дара бросилась к поваленной лавке, на который обычно спала, и ухватила мешок с вещами. Чудом лишь до него не успело добраться пламя.

Из угла на неё уставились два жёлтых глаза. Взъерошенный домовой зашипел испуганно, словно кот, обнажил острые зубы.

– Идём со мной, – Дара протянула руку, в спешке позабыв правильные слова. Дух не мог уйти без особого обряда.

Одеревеневшими пальцами она с трудом развязала мешок. Дышать становилось всё сложнее.

Каждая баба в Заречье знала, как позвать с собой домового в новый дом, и Дара тоже помнила слова, но посреди пожара, всё ещё чувствуя лихорадку битвы, она едва припомнила простое приглашение:

– Дедушка… Дедушка, идём со мной.