Сокол Ясный

В Карачун Угляна и Младина приготовили особенно обильный ужин и уставили мисками весь стол. Там, где обычно стояли только две плошки – а недавно и вовсе одна, – теперь красовались мисочки и ложки для каждого из прежних хозяев ведовской избы: Хитрована, Раганы, Бержели, Ведоты. Только для Паморока миску не ставили: он не придет, ибо отправлен туда, откуда и мертвому нет возврата. Сев за стол, обе хозяйки, молодая и старая, держались особенно чинно, не дули на ложки, старались не стучать посудой и не шевелиться на лавках. Так положено держаться, выражая почтение к умершим участникам застолья. Обе отлично видели их: мужчину в расцвете сил, молодку, старика, старуху в голядском праздничном уборе. Сидя каждый перед своей миской, они ложками ели горячий пар от каши, причмокивая от удовольствия.

Молчаливый ужин подходил к концу, и вдруг в воздухе что-то мелькнуло. Младина первой подняла глаза: над столом реяло белое перышко.

– Это за тобой! – первой сказала Рагана.

– Тавяс атеё,– по-голядски проскрипела Ведота. – За тобой пришли.

И тут же обе призрачные гостьи встали и отстранились, освобождая место. У стола появилась женщина в белой одежде – уже знакомая Младине. Девушка тоже поспешно вскочила и поклонилась:

– Здравствуй, матушка! Садись, угощайся! Для тебя место готово!

Для Семилады она тоже приготовила миску с ложкой и тревожилась, что той все нет. Ее чур-вещун, к тому же кровный предок, не мог не прийти на угощение в первый день важнейшего кологодного праздника.

– Здравствуй, дочка! – Семилада приветливо кивнула и села, вдохнула пар от каши, которую Младина поспешно положила из покрытого горшка в ее миску. – Спасибо за угощение. Но нельзя нам с тобой за столом этим долго сидеть. Идем со мной.

Младина послушно встала, стараясь скрыть тревогу. Куда ее поведет неземная спутница в самую длинную ночь года?

– Женщины рода твоего зовут тебя на совет, – пояснила Семилада. – Прислали меня за тобой, чтобы от беды неминучей спасти. Грозит тебе большая опасность, и если не послушаешь их, то и жизнь, и душу совсем скоро навек потеряешь.

– Да как же я могу не послушаться? – пробормотала Младина, рассеянным взглядом глядя перед собой и удерживая в поле зрения и полупрозрачную фигуру чура-вещуна, и печь с лавкой позади нее. – Помоги, матушка! Не оставь советом, научи беды избыть!

– Не я тебе помогу, но отведу к тем, кто поможет. Ступай за мной!

Семилада встала из-за стола и протянула Младине руку. Та робко подала свою и последовала за гостьей к двери. И с каждым шагом пол избы под ногами будто таял, делался все более зыбким. Семилада толкнула дверь и шагнула через порог; Младина видела, что на самом деле дверь осталась закрытой и гостья шагнула сквозь нее, но одновременно увидела свободный проход на месте двери. И тут же внутри нее будто раскрылся легкий пузырь и потянул наружу. Не успев сообразить, что уже вышла не из избы, а из тела и следует за проводницей только духом, она шагнула в темноту…

И сразу увидела впереди огонь. Три лучины горели во тьме: две напротив друг друга, третья между ними, чуть впереди. Каждая освещала лавку и женскую фигуру на ней. Позади женщин угадывались стены, увешанные длинными вышитыми рушниками.

Младина застыла, пытаясь разглядеть все это и понять, где, перед кем она оказалась. Взгляд Младины сразу привлекла та женщина, что сидела напротив нее: средних лет, с веретеном, на которое она мотала нитку, прибегавшую со стороны. С первого взгляда Младине показалось, что это и есть Семилада, но тут же она с трепетом узнала черты лунной женщины. Скользя по нитке, взгляд ушел ко второй женщине. Это оказалась старуха с морщинистым лицом, но удивительно статная и красивая для таких лет. И в ее лице Младина уловила знакомое сходство, да так, что растерялась – это точно была Семилада, но только лет на тридцать старше. А когда она перевела глаза к скамье напротив старухи, то и вовсе ахнула. Там сидела, сложив руки на коленях, девушка с длинной косой. И ее лицо было Младине знакомо, но теперь уже она знала почему. Это было ее собственное лицо – то самое, которое она видела отраженным в воде. Или скорее то, каким она хотела бы себя видеть. Сидящая девушка была очень похожа на нее, но еще красивее: ее волосы отливали золотом солнечных лучей, ростом она была выше. Весь ее облик источал некую светлую величавость и при этом приветливость, будто у самой Солнцевой Девы. Младина вдруг подумала мельком, что такой каждая девушка выглядит в глазах того, кто ее любит…

– Здравствуй, дочка! – сказала женщина, сидевшая в середине.

Старуха приветливо кивнула, девушка улыбнулась. Младина поклонилась по очреди всем трем и пробормотала:

– Здравствуйте, матушки…

Как обратиться к девушке, она не знала, и лишь бросила на нее еще один взгляд. Теперь она заметила, что рядом с той лежит на скамье какое-то блестящее орудие – нож, что ли? – но та ничего не делает, в отличие от прядущих старших.

– Подойди поближе, не бойся, – с дружелюбным любопытством глядя на нее, пригласила старуха.