Сокол на запястье

Узкая полоска песка в уютной бухте, огороженной каменной грядой, кусочек моря без волн — как нарочно были созданы для уединения. Пологая дорога в две колеи, едва намеченная на примятой траве, вела вниз. Картинка, представившаяся глазам грязной усталой всадницы, второй день рыскавшей в окрестностях Пантикапея, казалась совершенно нереальной.

Тело Ареты ныло от долгой верховой езды, пустые кишки сворачивались в жгут, одежда воняла конским потом, а там, внизу у кромки прибоя стояла изящная колесница с ярким алым зонтом, запряженная двумя рослыми белыми жеребцами. Под легким навесом из шелка был разбит завтрак — амфора с вином, хлеб, сушеные дольки абрикосов.

На песке лицом вверх лежал мужчина. Он разнежился на солнце и явно заснул. В паре стадий от берега в предательски прозрачной воде плавала женщина. Мелкое Меотийское море у побережья уже было настолько теплым, что смельчаки отваживались купаться.

Арета потерла глаза, чтоб развеять наваждение. Может, она перегрелась? Или ее водят злобные духи здешних мест? Кто сейчас ездит купаться? Пусть и вблизи от города!

Девушку охватила злость. Люди внизу были явно богаты. И беспечны. Ни охраны, ни оружия. Одни зонтики! А ведь такие жеребцы стоят целое состояние. Людей тоже можно продать. Если они богаты, их выкупят родные. Отказываться от добычи всадница не могла.

Однако приходилось выбирать: женщина или мужчина? С двумя противниками она не справится. Да и с одним будет тяжеловато. Хорошо, что мужчина спит. К нему можно подкрасться, оглушить и связать. Но женщина поднимет крик. «В сущности выбора-то и нет», — усмехнулась Арета.

Она положила стрелу на лук и бесконечно долго прицеливалась в плескавшуюся на глубине фигуру. Снять женщину надо было с одного выстрела, ни то испуганные крики разбудят ее спутника.

Мысленно воззвав к Деве, Арета спустила тетиву. Стреляла она хорошо. Удаляющаяся пернатая смерть сначала превратилась в иголку, а потом воткнулась женщине в горло. Та даже не успела выдохнуть. Всадница видела, как на воде булькнул красный фонтанчик, и жертва пошла ко дну.

Мужчина не пошевелился.

Арета начала осторожно спускаться со склона. Больше всего она боялась наступить на гадючье гнездо, чтоб прянувшие из-под ног змеи своим шипеньем не разбудили спящего. «Амазонка» видела его затылок. Черные прямые волосы шевелил ветер. На лицо бы накинут край снятого плаща, чтобы солнце не мешало спать.

Затаив дыхание, Арета подобралась совсем близко, держа наготове акинак. Она перевернула меч лезвием вверх и со всей силы ударила ручкой от виска к уху — по касательной, чтоб оглушить жертву, а не проломить ей череп. Впрочем, на последнее при своих скромных силах Арета не рассчитывала.

Мужчина слабо вскрикнул. Вернее резко втянул воздух. Его ноги дернулись и он застыл. «Хорошая работа», — похвалила себя всадница. Она не спеша отвязала от пояса длинную ременную веревку, соединила руки пленника впереди и крепко связала ему запястья. Ноги должны были оставаться свободными — пусть топает сам. Конец веревки девушка прикрутила к колеснице. Коней она собиралась вести под уздцы, двигаясь рядом с ними верхом.

Пройдя под навес, всадница подняла хлеб и стала с жадностью запихивать его себе в рот. Потом так же жадно, давясь, сделала несколько больших глотков вина. Остаток она вылила из амфоры в воду у берега, благодаря Деву за подаренный успех.

Набрав немного соленой морской воды, Арета вернулась к пленнику, чтоб плеснуть ему на голову. Только теперь она подняла плащ с лица мужчины.

Ужас, который лучница пережила при виде своего неожиданного трофея, чуть не вызвал столбняк. Перед ней на песке лежал архонт Гекатей, самый грозный из пантикапейских воинов — негодяй и предатель!

Как он мог так сплоховать? Отправиться на прогулку под стены крепости один? Без охраны? Неужели он был настолько уверен в полном контроле эллинских войск над окрестностями?

Арета не верила своим глазам. Ей несказанно повезло. Главное теперь дотащить его в лагерь. А там уж Тиргитао разберется, что делать.

Гекатей застонал и начал открывать глаза. Арета вдруг испугалось. Ей почему-то очень не хотелось встречаться с ним лицом к лицу. Она вообще не хотела с ним разговаривать. Привезти царице и дело с концом. Пойдут посулы, просьбы, оправдания, попытки напомнить, что он, Гекатей, сделал меотянкам хорошего… Хорошее было. И много. Но потом все перечеркнула война. Он, Гекатей все перечеркнул!

Всадница отмотала уши своего мягкого колпака, спасавшего голову на солнце, и запахнула лицо одним из длинных концов. Потом пошла к лошади, села верхом, подхватила под уздцы одного из белых жеребцов и поехала вперед.

— Вставай! — крикнула она через плечо.

Гекатей с трудом поднялся. Голова у него гудела. Сначала он шел молча. Потом началось.

— Эй! Послушай! Ты делаешь ошибку.

Арета не повернула головы.

— Я богат. Ты получишь выкуп в десять раз больше, чем сможешь выручить за меня на рынке!

Молчание.

— Ты глухая? Девочка! Черт возьми!

Она слегка покачала головой.