Сокол на запястье

Вообще женщина не любила мышей. У них были противные голые хвосты, они разносили заразу. Иногда укушенный мышью мог заболеть лихорадкой и даже умереть, словно в их трубчатых зубах содержался яд не менее страшный, чем у змеи. Бреселида раз слышала от купцов, что далеко-далеко на юге есть зверь огромный, как гора. Ему не страшен ни лев, ни тигр, ни гигантская птица рок. Когда он ходит, дрожит земля и падают деревья. Однако сам он отличается редким дружелюбием. Так вот, этот разумный зверь опасается мыши! А уж пустоголовым людям держаться от мыши подальше велели сами боги.

Мысли меотянки внезапно прервались. Ее вместе с потоком людей вынесло с площади, и всадница вовремя свернула коня в один из пустых переулков. Здесь ей ничто не угрожало.

-- Вылезай! -- она опустила руку в карман. -- Опасность миновала.

Но ее пальцы поймали только воздух. Спасенный мышонок исчез, словно растаял в пустоте. Пожалев, бедолагу, который, вероятно, вывалился в давке и был растоптан, Бреселида пустила коня вперед. Она неплохо знала город и рассчитывала вскоре выбраться к порту.

* * *

Пантикапейские купцы, караваны которых охраняли меотянки, всегда оказывали кочевницам гостеприимство. На подворье Сола из Мелета Бреселида могла переночевать в верхних комнатах, но как и ее подруги, предпочла улечься в открытой галерее.

Ночи стояли теплые, и воздуха в доме не хватало. К тому же всадница не любила спанья в каменных ящиках. Только искушать смерть.

Каждый раз после большого кочевья ей заново приходилось привыкать жить под крышей.

Ветер шелестел ветками акации и швырял на деревянные полы ее сухие стручки. Они засыпали войлочную накидку Бреселиды. Женщина зевнула и примостила голову на снятом седле.

Вдруг под самым ее ухом кто-то пискнул.

Округлившимися глазами всадница уставилась на маленькую белую мышь, которая пристроилась возле изголовья.

-- А, это ты, приятель? -- удивилась Бреселида. -- Я думала тебя растоптали. Ну, что скажешь?

-- Возьми меня за лапку, -- пискнула мышь, -- и поверни семь раз по солнцу.

У Бреселиды открылся рот от удивления, но она почему-то не посмела ослушаться.

-- Случилось так, что это должна сделать именно ты, -- недовольно пояснила мышь, завершая седьмой кружок.

Потом Бреселида услышала такой сильный грохот, как будто рухнул дом Сола, погребая всех под своим деревянным каркасом и каменной обкладкой.

Во дворе словно вспыхнули мириады солнц, а с крыши галереи посыпались раскаленные угли. Бреселида обернулась, боясь, что ее подруги погребены под обвалом. Но все они мирно спали, и дом стоял на месте. Странное явление света и грохота видела только она.

Мгновение спустя перед ней из туч сияющих золотых пылинок соткался образ. По мере того, как свечение остывало, он принимал все более определенные формы.

-- Не бойся, я Аполлон, Гойтосир, как говорят в степи. -- его голос прогремел от края до края небес.

Бреселида зажала уши и зажмурила глаза.

-- Ну извини, извини, вижу, что слишком громко. -- Феб справился с легкими. -- Не дергайся и не верти головой. Видишь меня только ты. И слышишь тоже.

-- Чего тебе надо? -- меотянка боязливо отодвинулась к стене.

-- Какая невоспитанная степная девочка! -- возмутился Феб. -Поболтать. Ты же в конце концов спасла меня. Думал отблагодарить тебя встречей с богом.

-- Как ты сюда попал?

-- Слишком долго рассказывать. -- гипербореец протянул руку, коснулся пальцем лба Бреселиды, и через секунду она знала его историю.

-- То-то мышь мне показалась странной. -- произнесла женщина.

-- Змея-то постраннее будет? -- усмехнулся бог.

-- Пожалуй, -- кивнула Бреселида, -- У нее глаза... Как бы это сказать?

-- Человеческие? Нет. -- Аполлон остановил ее жестом. -- Похожи, но нет. Хочешь, я покажу тебе свои глаза?

-- Это большая честь, -- с опаской произнесла всадница, снова чуть отодвигаясь от него, но солнечный лучник крепко держал ее за руку.

-- Ты же смелая. -- поддразнил он.

"Что я теряю?"

Бреселида подалась вперед, а бог, чуть наклонив голову, поднял веки.

-- Смотри прямо.

В следующую секунду в глаза Бреселиде ударил ослепительный свет, и она потеряла сознание. Казалось, раскаленное до бела сияние выжгло ее голову изнутри.

Ослепнув, женщина летела в ровном неживом блеске. От него не было ни тепло, ни холодно. Ужас овладел ею, когда она поняла, что свет этот абсолютно ровен и лишен души. Бреселиде стало так страшно, что она закричала, но там, в глубине, не было голоса и слуха. Одна сияющая белая пустота.

-- Вот так. -- сказал Аполлон, и всадница пришла в себя. -- А глядя на змею, ты видела глаза Гекаты. Представляешь, что в них?

Бреселида мотнула головой.

-- Не хочу даже представлять.

-- Когда я был помоложе, -- усмехнулся Аполлон, -- мы, младшие боги, часто смотрели в глаза Гекате. -- он болезненно сглотнул. -- Все по-разному. Триединая несет не только смерть, но и любовь. Но я-то был исполнителем приговоров и заглядывал глубже других. -- Феб провел ладонью по лицу, словно стараясь и сейчас защититься от невидимых чудовищ, переползавших из темной преисподней в его сияющую пустоту. -- Особенно там много змей.