Сокол Спарты

Персы возбуждались все сильней, и вот уже две группы без предупреждения побежали вперед. Первые резко остановились перед частоколом копий, понимая, что дальше не пройти. Чувствовалось, что спартанцы строя не нарушат, а потому персы просто топтались с разноголосым ревом, злобно тыча оружием в воздух.

На другом фланге из гущи персидских полков вырвалась пара всадников и лихо поскакала, пригибаясь к шеям коней; с их высоты они с огромной силой метнули дротики. Оба угодили меж щитов и сшибли с ног двоих, на что конники торжествующе взвыли, подняв руки к небу и взывая к своим товарищам, что сзади.

Один из коринфян выступил из строя и в три быстрых шага пустил длинное копье. Оно четко пронзило одного из всадников, сбив его с коня. Спустя мгновение он лежал навзничь без всяких признаков жизни и шума. Теперь смеялись и глумились уже греки, а остальные все это время пробирались по мосту. С каждым новым шагом персы придвигались все ближе, задние суматошно подталкивали передних. Ксенофонт взъехал на мост верхом вместе с последними рядами своих спартанцев, спиной к лучникам и воинам в панцирях, которые с рычанием заполоняли всю землю по ту сторону моста. До другого конца он добрался, когда переправа превратилась уже в лихорадочную спешку.

Персидские начальники потеряли всякую управу, которая у них была.

Их передние ряды ринулись на мост, потрясая мечами, в то время как последние эллины отступали назад, выставив перед собой щиты и копья.

На их долю приходились сотни неистовых ударов железных мечей, рубящих и режущих золотистую бронзу; не давая ответа, спартанцы отходили.

Ксенофонт высоко поднял кулак, глядя, как мост торопливо заполняется множеством персов. Вслед за резким взмахом ладони стратега весь пролет моста с треском рухнул, грянувшись в бурные воды. За те часы, что длилась переправа, первоначальные опоры были вырублены, а на их место вставлены одиночные бревна. По знаку Ксенофонта нескольких резких ударов оказалось достаточно, чтобы их выбить. Тогда мост рухнул под собственной тяжестью, увлекая с собою воинство, спешащее по нему в полном вооружении.

Ксенофонт отвернулся от панического ужаса, царящего на мосту, и посмотрел на Тиссаферна, который по-прежнему взирал с другого берега. Царский вельможа ответил тучей стрел, посланных по его гневному мановению. Оказывается, он втайне подослал лучников, но потерянный мост смазал эффект. Тем не менее стрелы взмыли в воздух, и все эллины спешно нырнули под щиты, на которые с хлестким стуком обрушился железный дождь.

Сам Ксенофонт сидел, расправив плечи, уповая на удачу, что до этого времени ему сопутствовала. Отправляться через мост среди первых Тиссаферн не рискнул – а зря. Так или иначе, судьба дня была решена. Теперь персам приходилось искать другой брод, растягиваясь вдоль реки.

Ксенофонт прищурился на покатые отроги холмов, что мутно проступали впереди. К северу земля становилась зеленее и не так враждебна к жизни. Заранее было понятно, что там ждет засада, но эту тревожную мысль можно было отложить на другой день.

– Радуйтесь! – перекрывая шум, крикнул он своим соплеменникам. – Все ближе тот час, когда мы наконец от них отделаемся!

Ксенофонт заставил себя улыбнуться, намеренно показывая уверенность, которой на самом деле не чувствовал. Было видно, что многие из обитателей лагеря прихрамывают и бредут кое-как. Сандалии у многих протерлись насквозь, а то и вовсе распались, так что людям приходилось обматывать стопы кусками ткани. Вода теперь – хвала Посейдону – была, но еды оставалось в обрез. Ксенофонт смотрел вперед, словно в поисках более радужных перспектив. Он не мог выдавать свою разочарованность и страх насчет того, что им всем в горах уготовил Тиссаферн.

* * *

В течение дня безостановочный путь пролегал по все более отрадному своей жизненностью пейзажу. Накормить двадцать тысяч голодных ртов было чем-то несбыточным, однако те, кто умел стрелять из лука и пращи, разошлись во все стороны попытать счастья и обратно возвращались с тем, что смогли добыть. Эти люди становились глазами и ушами греческого войска по мере того, как земля начинала переходить в предгорья. Ксенофонт научился не обращать внимания на голодное урчание в животе, как вдруг на его глазах охотники притащили целую дюжину оленей – часть небольшого стада, которое удалось залучить в лощину между холмами. Животные в основном вырвались своими диковиной высоты скачками, но часть удалось изловить и убить. Для кого-то это была первая за весь день пища, но она же означала и надежду.

С каждым часом перехода открывались все новые хребты и каньоны, через которые солнце отбрасывало длинные тени. Для поиска другого пути Ксенофонт выслал Геспия с остальными всадниками, однако всюду тропки упирались в отвесные склоны, и лишь один большой проход вел через горы. Нетрудно было догадаться, где будет устроена засада, но и избежать ее, получается, было нельзя. Идти предстояло на север.