Сокол Спарты

Кир свернул свиток, который намок настолько, что не лез обратно в футляр. Смяв футляр о колено, он откинул его в сторону и свистнул своего коня, на которого вскочил прямо с земли. Сверху он посмотрел на двоих эллинов, которые приложили правую руку к левому плечу и склонили головы.

– Архонт Клеарх, архонт Проксен. Был бы вам признателен за помощь советом в Сардах. Интересно, какое вы составите мнение об этом царевом посланце. Вам готовить коней?

Мешая спартанцу сказать что-нибудь против, первым откликнулся Проксен:

– Конечно, великий, если таков твой приказ. Мы же присягали тебе на верность.

Клеарх сердито покосился на беотийца, избегая говорить, что ему больше по душе пешая ходьба. Кир действовал почти без колебаний, мысленно уже находясь на встрече с человеком, которого охотнее бы видел с отрубленной головой, чем царским поверенным.

– Так будет быстрее, Клеарх.

– Если хочешь, садись ко мне на лошадь и цепляйся за меня, – предложил Проксен.

– Еще чего, – буркнул в ответ спартанец и снова приложил руку к плечу. – Уж как распорядится великий.

* * *

Во дворце Сард Тиссаферн пребывал уже неделю, когда туда всего с сорока воинами прибыл Кир. Что до царского посланника, то его сопровождала охрана из шестисот Бессмертных. Надо сказать, что и это было со стороны Тиссаферна определенной храбростью после того, что произошло тогда между ними на царской террасе. Въехав на пространство внутреннего двора, царевич спешился перед молчаливо застывшими черными рядами Бессмертных. Интересно, был ли кто-то из них в Персеполе, когда его жизнь висела на волоске.

Спрыгивая с коней, сопровождающие Кира всадники подняли облако пыли, подернувшее воинство Тиссаферна рыжеватой дымкой. Коней под уздцы увели мальчики-рабы. Сердце у Кира безудержно стучало. Нельзя исключать того, что брат приказал его убить. Была даже мысль вернуться сюда с войском в несколько тысяч, но это уж наверняка привело бы державу в состояние войны. Надо действовать так, словно он забыл и простил все, что между ними было, и больше не считает Артаксеркса и Тиссаферна своими врагами. Даже если ценой тому жизнь, надо придерживаться именно такого поведения.

Соответственно, он бодро пошагал вперед и сделал вид, что не замечает возросшей напряженности в рядах Бессмертных. Кир с улыбкой протянул руки и заключил старого прихвостня в объятия, еще и трижды облобызав сообразно обычаю. Невольно вспоминалась старая греческая басня о человеке, подобравшем в снегу гадюку. Сжалившись над околевающей тварью, он сунул ее за пазуху, чтобы та отогрелась у груди. А она, воспрянув, всадила в него зубья и убила смертельным ядом. Так и Кир вынашивал под сердцем змею в облике Тиссаферна, который прикидывался другом. Ну да ладно, повтора этой ошибки не будет.

Вместе с Проксеном и Клеархом царевича сопровождал и стимфалец Софенет. Он тоже вышагнул поприветствовать персидского вельможу, который брезгливо сморщил нос на запах человеческого и конского пота, жаркой волной точащегося от собравшихся для приветствия людей. Личный телохранитель Тиссаферна потянулся остановить чересчур близко подошедшего грека, на что Софенет так крутнул ему пальцы, что тот от неожиданности вякнул. Тиссаферн обратил на него взгляд, полный яда:

– Ступай-ка лучше на кухни и проверь, готова ли трапеза.

Телохранитель гневливо вспыхнул, полоснув злым взглядом стимфальца. Софенет как будто и не обратил внимания на происшедшее, зато Кир млел от того, что подпортил представление, которое Тиссаферн намеревался устроить. Мало того что он был вынужден миловаться с недругом; так еще и выходило, будто бы он, особа царской крови, во дворце гость, а Тиссаферн в нем полноправный хозяин, что было откровенным унижением. Царевич с показной улыбкой возложил ему руки на плечи и повернул к себе. Зная неприязнь вельможи к телесной близости, он тем не менее крепко обхватил его на входе:

– Я так рад видеть в этой дали знакомое лицо, мой старый лев! Ведь я по тебе скучал. Думал, ты все еще на меня сердишься за… – он пренебрежительно махнул рукой, – за все, что там было в Персеполе. Может, это все мое воображение, но я решил лучше остаться подальше, лет на несколько, прежде чем мой брат освоится на царском троне как истинно богоподобный властелин…

– Понятно, – ответил Тиссаферн, бросая подозрительный взгляд на троих эллинских военачальников, шествующих позади. Он точно не знал, говорят ли они на языке персидской державы. – Повелитель, а ты тут, я вижу, по-прежнему привечаешь греков?

К удивлению, Кир погрозил ему пальцем, как какому-нибудь мелкому шалунишке.