Соколиная книга

Твой силуэт

Твой силуэт в дверном проеме

и солнце, бьющее в глаза мне, —
последнее, что память помнит,
опомнившись в мешке из камня…

Он отпечатался, как чудо

в душе,
как на доске – апостол,
как свет, явившийся «оттуда»,
жизнь разделив на «до» и «после».

Я шел к тебе сквозь все запреты —

на голос за стальною клеткой,
навстречу явленному свету,
но видел только силуэт твой.

Ты, уводя меня от края,

во тьме промозглой полыхала.
Влюблялся каждый день в тебя я,
горела ты, но не сгорала…

Пятнадцать лет прошло бесследно,

грусть подступившая понятна…

Смотреть на солнце долго – вредно…

Ослепнешь.
Хоть и там есть пятна…

28 августа 2008

* * *

На душе соловьями отпели рассветы,

и поплыли закаты в глазах-небесах.
И твои поцелуи, как бабочки лета,
обреченно застыли на талых губах.

В волосах терпкий запах созревшей полыни,

пьяный запах измятой девичьей мечты.
Но сентябрь замерцал, и серебряный иней
проступил сквозь родные до боли черты.

Я ведь врать не умел никогда. И не буду.

Я любил, как бросал, и бросал – не одну…
Растранжирил полжизни – на счастье как будто…
В сердце призраки бродят, хоть вой на луну.

Пил, гулял, в драках часто бывал я некстати,

но не продал друзей, Русь в себе не сгубил.
И пускай мегатонны души я растратил,
для тебя еще больше в груди сохранил.

И я понял, что счастье – сидеть просто рядом

и полынью дышать твоих душных волос,
задыхаясь во тьме раскаленного взгляда,
отгоняя печаль накатившихся слез —

оттого что ты есть на планиде-планете

и не кончилось время на наших часах —
там, где, как соловьи, надорвались рассветы
и взорвались закаты в глазах-небесах…

2—3 сентября 2008

* * *

Мужик – охотник по натуре, —

неважно, брать или терять…
И только дуре,
бабе-дуре,
такого сроду не понять!

Сидят кружочком, точат лясы.

А я на их возню плевал,
я лихорадочно влюблялся
и так же страстно забывал.

Всем хочется тепла и крова,

но как же дышится —
пока
дурною кровью зачарован
и плотской близью свежака!

Душа горела шапкой-кражей,

рвалась из клетки – небо пить,
предсмертная терзала жажда —
безостановочно любить.

Под сердцем,

как под водкой-квасом,
я с каждым разом западал,
с размаху в губы целовался,
чтоб сдуру – с лету – наповал.
Чтоб сдуру —
с лету —
без осечки…
Но под «Сваровский» звон стекла,
затвором передернув плечи,
ты,
словно молодость, прошла.

Явилась ты, не запылилась,

была – как будто не была.
Душа взлетела и разбилась
и за тобою поползла.

Любимая, я, может, умер,

мне, как на небе, хорошо…
Мужик – охотник по натуре,
а баба, видимо, ружье…

7 сентября 2008