Соколиная охота

Слуги принесли чуть теплый бульон и хлеб грубого помола. Геро тут же с жадностью все проглотил. Когда он уже выскреб остатки пищи из своей миски, Валлон все еще продолжал неторопливо поглощать пищу. Ольбека явно раздражала его медлительность, и, как только Валлон отставил посудину в сторону, он сразу же перешел к делу.

— Теперь рассказывай все.

Валлон ополоснул пальцы в чаше для мытья рук.

— Не раньше чем ваш сын вернет наши вещи и извинится за свою неучтивость.

Дрого едва не набросился на Валлона.

— Остановись!

Вытянутая вперед голова графа напоминала безобразную черепаху.

— Вы вторглись в мои владения под покровом ночи. Эта пограничная область кишит шотландскими разбойниками и английскими мятежниками. Благодарите Бога, что Дрого не прикончил вас на месте.

— И вы благодарите Бога за это. Ведь в таком случае к осени сэра Вальтера не было бы уже в живых.

— Вы получите свои вещи! — вскрикнула Маргарет, осаживая мужа. — Где держат моего сына?

— Когда я последний раз видел его, он занимал приличное жилище в неделе пути верхом от Константинополя.

— Приличное? — невнятно проговорил Ольбек. — Турки не из Адамова племени. Они, недолго думая, утоляют голод собственными детьми. Разрушив город, они отстраивают стены из черепов его защитников.

— Эти басни они сами же и распространяют, чтобы устрашать врагов. Верно, для простых солдат цивилизация — пустой звук. Но их правители завоевали империю, и они понимают, что для удержания власти нужно учиться управлять, а не только разрушать. Поэтому они нанимают персидских и арабских чиновников.

Валлон кивнул в сторону священника.

— Один из них изложил на бумаге условия, гарантирующие освобождение вашего сына.

Ольбек повернулся:

— Эй ты, тупая скотина, долго еще ждать?

Священник застонал.

— Если бы писарь был более грамотным человеком…

— Я же сказал, — резко выпалил Дрого. — Документы — фальшивка.

Валлон вырвал рукопись из рук священника и отдал ее Геро.

— Давай без церемоний.

Геро встал. У него дрожали руки. Открыв рот, он издал жалостный писк. Откашлявшись, начал снова:

— Приветствуем тебя, благородный господин, да благословит тебя Аллах. Знай, что Сулейман ибн Куталмыш, защитник ислама, правая рука вождя правоверных, эмир Рума, непобедимый командир в армии Храброго Льва…

Ольбек стукнул палкой по полу и сердито сплюнул:

— Я не желаю слушать эту варварскую ахинею! Ближе к делу.

— Милорд, эмир обещает освободить сэра Вальтера в обмен на следующее: пункт 1. Одна тысяча золотых номизм или равная им по весу сумма.

— Каких еще к черту «номизм»?

— Византийские монеты, милорд. Семьдесят две номизмы составляют либру — один римский фунт, что равняется двенадцати английским тройским унциям или шестидесяти фунтам.

Ольбек вцепился пальцами в колени.

— Пункт 2. Десять фунтов чистого балтийского янтаря. Пункт 3. Шесть кусков…

Геро осекся. На лице Ольбека застыло мученическое выражение, какое бывает у человека, борющегося с жестоким запором.

Дрого хихикнул.

— Похоже, Вальтер не пожалел красок, расписывая эмиру наше состояние. Он всегда любил преувеличивать.

Шрам на лице Ольбека стал багровым.

— Шестьдесят девять фунтов золота! Да мое имение не стоит и двадцатой части этой суммы. Боже мой, сам король Вильгельм с трудом бы собрал такие деньги.

— К тому же, — заметил Дрого, — Его Величество не стал бы истощать казну ради освобождения рыцаря, который воевал на стороне еретиков, в то время как его преданные вассалы сражаются за его интересы в Англии.

Маргарет метнула в него злобный взгляд.

— Ты желаешь Вальтеру смерти.

— Он позорит наше имя. Клянусь Богом, если бы я принимал участие в той битве, то скорее бы перерезал себе глотку, но не позволил бы дикарям, пьющим молоко своих кобыл, взять меня в плен.

— Мой сын обречен умереть, — запричитала она.

— Есть другой вариант, — сказал Геро.

Все снова подались вперед.

Геро начинало нравиться быть центром всеобщего внимания.

— В мирное время эмир любит развлечься охотой, в том числе соколиной. Он гордится тем, что обладает самыми лучшими соколами в исламском мире. Он готов заменить предыдущие требования на две пары одинаковых кречетов, столь же белых, как перси девственниц или первый зимний снег.

Леди Маргарет первая прервала всеобщее молчание:

— А что такое кречет?

— Самый крупный, редкий и благородный из соколов. Оперение кречетов бывает от темно-серого до чисто-белого цвета. Наиболее светлые и, соответственно, ценные живут в самом северном краю света, в Гиперборее, на островах Исландии и Гренландии. Португальцы называют их «летрадос», благодаря узорам на их перьях, похожим на буквы. В Византии они известны под названием…

Валлон пнул его ногой.

— То есть мой слуга хочет сказать, что четыре белоснежных кречета обеспечат свободу вашему сыну.

Лицо Ольбека озарилось надеждой.

— Четыре сокола — звучит не так страшно. И сколько же они стоят?

— Наилучшие образцы по цене равняются стоимости двух боевых коней.

Граф поморщился.

— Что ж, я могу пойти на такие траты, чтобы моя леди была счастлива.

— Траты будут намного больше, — сказал Дрого.

В улыбке, с которой он обернулся к Геро, таилась скрытая угроза.