Соколиная охота

– Нет. Но это же безумие, государь!

– Кто бы спорил, – вздохнул Карл. – Эта шлюха поставила судьбу моего королевства в зависимость от двух молокососов. Немудрено, что епископ Венелон, монсеньор Николай и Людовик Тевтон сразу же ухватились за эту предоставленную им возможность одним махом решить все свои проблемы. Победа Орлеанского и Неверского на божьем суде будет решающим доводом в процессе, организованном против королевы, и произведет неизгладимое впечатление на сейм. Обвинения будут предъявлены не только королеве, но и мне. Не исключено, что граф Эд Орлеанский вспомнит и о тебе, дорогой Раймон. Ты ведь тоже был участником мистерии Белтайн. Кстати, ты в курсе, что твоя жена Радегунда согласилась дать показания против Тинберги? Если она расскажет епископам о превращениях любовника королевы в медведя, то это будет последним гвоздем, загнанным в гроб Западного франкского королевства.

Раймон очень хорошо понимал, что в данном случае движет Радегундой. Младшая дочь покойного коннетабля Виллельма никак не могла простить своему мужу многолетнюю связь с прекрасной Изабеллой Труан и, ослепленная ревностью, готова не только бросить тень на имя умершей сестры, но и погубить своего племянника Олегаста.

– Выходит, все потеряно? – поднял глаза на короля Раймон.

Карл провел широкой ладонью по облысевшему черепу, словно отгонял наваждение.

– Мы с тобой не раз попадали в сложные ситуации, Раймон, и всегда находили из них выход. Иногда мне даже казалось, что моя мать была права, когда обратилась за помощью к силам, которые так ненавистны нашим епископам.

– Ты богохульствуешь, государь, – остерег его Раймон. – В нашем положении это неразумно.

– Согласен, – усмехнулся Карл. – Но ситуация такова, что рассчитывать нам приходится только на помощь темных сил. Тебя это пугает, граф Раймон?

– Пугает, государь.

– Выходит, ты признаешь за языческими богами если не величие, то хотя бы способность влиять на ситуацию.

– Дьявол многолик, – поморщился Раймон.

– Возможно. Но моя матушка была уверена в том, что, обращаясь к этим силам, она не рискует своей душой. Хотел бы я знать, на чем покоилась эта ее уверенность.

Раймон удивленно посмотрел на короля. Для него не было секретом, что Карл был привязан к своей матери. Однако король вздохнул почти с облегчением, когда узнал о ее смерти. Возможно, Карл считал, что шашни Юдифи с языческими богами и их ближниками погубят не только ее, но и его душу.

– Но ведь это будет божий суд, Раймон. Его признали таковым все франкские епископы. Следовательно, никто потом не в силах будет отменить его результаты.

– Я не понимаю тебя, государь! – воскликнул почти с испугом граф Лиможский.

– Ты согласен, что победа двух юнцов над испытанными бойцами возможна только благодаря чуду?

– Допустим.

– Божьему чуду, Раймон, а не дьявольскому наваждению. Если дьявол явится на божий суд, объявленный епископами, то, значит, грош цена таким служителям церкви. Значит, все обвинения в адрес меня, моей матери, моей жены, моего сына – не более чем происки врагов, не только моих, но и всей христианской церкви. Бог сам рассудил, кто ему ближе – Эд с Руальдом или Людовик с Олегастом. И тогда я смогу с чистым сердцем сказать, что она права, и не волноваться больше за свою бессмертную душу.

– Кто она? – не понял Раймон.

– Моя матушка Юдифь.

– Так ты считаешь, государь, что божий суд может стать для нас отпущением всех прошлых грехов? – дошло наконец до графа Лиможского.

– Да, Раймон. После чуда, явленного самим богом, никто не вправе будет бросить тень на имя моей матери, на имя моей жены, на имя моего сына, на мое и на твое имя. Даже слово папы ничто против слова вседержителя, не говоря уже о кознях епископов и королей. Это будет не только прощением всех прошлых грехов, но и оправданием будущих. Теперь ты понял, что нужно сделать?

– Надо помочь чуду состояться, – неуверенно усмехнулся Раймон.

– Ты ловишь мои мысли на лету, граф Лиможский. До сих пор у меня еще не было столь сообразительного коннетабля. Ты отправишься в Реймс, граф Раймон. У тебя там будут союзники. Прежде всего это ярл Драгутин, которого не без основания считают отцом графа Олегаста. Затем Воислав Рерик, ныне граф Ютландский. Ну и наконец, король Лотарь, которому усиление дяди Людовика станет поперек горла. Я не жду от тебя чуда, Раймон, но очень надеюсь, что ты помешаешь нашим врагам исказить волю создателя.

Что и говорить, задача, поставленная королем Карлом перед графом Лиможским, была не из самых легких. Правда, Карл за усилия, потраченные на решение этой задачи, заплатил вперед. Другое дело, что дарованное им звание коннетабля может легко обратиться в усмешку дьявола, если два юных сеньора падут на божьем суде. А такой вариант как раз и был наиболее вероятен.