Соколиная охота

Рог продолжал трубить. Валлон распрямился и вернулся, чтобы осмотреть побоище. Ночь сменилась серым рассветом. Из ран убитых, лежащих вповалку, поднимался пар. Валлон нашел викинга, которому он перерубил руку. Он развернул меч и занес его над грудью раненого. Воин лежал неподвижно, глядя в глаза Валлону, а он в его. Франк понимал, что в отпущенное время и ему придется оказаться на месте обреченного неприятеля. Валлон с силой опустил клинок, и викинг, содрогнувшись, успокоился, вытянул поджатую ногу, словно погрузился в сон. Дрого ездил среди павших, подсчитывая потери.

— Каков итог? — крикнул ему Валлон.

Нормандец посмотрел на него через плечо.

— Я насчитал шесть с их стороны и пять с нашей.

— Не забудь двух лазутчиков, которых мы убили.

— У нас могут быть еще потери. Хельги получил тяжелую рану.

Валлон вспомнил всадника, повисшего на ускакавшей лошади.

Он ткнул пальцем в пространство.

— Конь понес в том направлении.

Фальк отправился на поиски. Дрого спешился и обтер окровавленный клинок горстью сосновых иголок. Он взглянул на Валлона и, покачав головой, втолкнул меч в ножны.

Франк отошел в сторону и обратил взор к разгорающемуся рассвету. Он глубоко вдохнул смолистый воздух, с удивлением осознавая, что по-прежнему жив. Один из исландцев вышел из леса и окликнул его.

— Нашли Хельги.

Прежде чем Хельги вывалился из седла, конь успел унести его довольно далеко. Исландцы обступили его кольцом. Он лежал на боку, привалившись спиной с стволу поваленной березы. Бледное как мел лицо, закатившиеся глаза, из уголка посеревших губ стекает кровавая струйка. Валлон собрался уже склониться над ним, но Дрого оттянул его в сторону.

— Тебя он сейчас меньше всего хочет видеть.

Нормандец опустился на колени и поднял безжизненную руку Хельги с его груди. Валлон поморщился. Топор Торфинна нанес ужасающую рану. Удар пришелся ему в подмышку, разрубив туло-нище по диагонали. Обнаженное сердце билось в раскрытой грудной клетке, а из рассеченных кишок сочилась зловонная жидкость. Дрого сжал ему ладонь. Валлон взглянул на исландцев.

— Уже послали за его сестрой?

— Его душа отлетит намного раньше, чем она сюда доберется.

Франк сел на упавшее дерево и стал беззвучно вторить молитве Дрого.

—  Gloria Patri, et Filio, et Spiritui Sancto… [73]

Когда он поднял глаза вновь, гордого красавца Хельги уже не было в живых. Его смерть не принесла никакого удовлетворения Валлону. Он был ему помехой, но не врагом. Франк пошел прочь. Остановившись, он взглянул на реку. Это был рассвет чудесного дня: солнечные пятна на кронах деревьев, золото среди темной зелени хвои. Где-то вдали забарабанил дятел.

Раздался крик. К нему присоединился еще один, и, к тому времени когда Валлон вернулся на гряду, уже целый хор взволнованных голосов разносился по лесу. От увиденной им картины у него перехватило дыхание. Оттуда, где находился лагерь викингов, в небо поднимался черный столб дыма. Осклабившись, Валлон сказал:

— Не такая уж и глупая затея, правда?

Дрого нервно хохотнул как профессиональный игрок, побежденный невероятно везучим соперником.

— Однажды удача отвернется от тебя, и я жду не дождусь этого дня.

— Удача любит отважных.

— Скажи эго его сестре.

Валлон посерьезнел.

— Лучше ты сообщи ей эту новость.

Нормандец кивнул и вскочил в седло. Рядом стоял Вэланд, и, когда Дрого развернул лошадь, они переглянулись друг с другом. Дрого бросил на франка взгляд через плечо, странно улыбнулся, а затем ускакал.

Исландцы понесли павших товарищей в лагерь, оставив викингов на поле боя, — их либо сожгут соотечественники, либо разорвут волки и птицы-падальщики. Когда все покинули место сражения, Валлон с сокольником спустились к реке ждать возвращения Радульфа. Вэланд сидел и гладил пса, глядя на противоположный берег.

Наблюдая за ним, франк подумал, что гордился бы таким сыном.

— Ты прирожденный воин. Даже я, воспитанный солдатом с раннего детства, в твои годы имел на своем счету меньше поверженных противников, чем ты.

— Мне это не доставляет никакой радости.

— Я, признаться, удивлен. Ты, помнится, говорил, что твой дед был викингом и не желал становиться кем-то иным. Мне казалось, ты гордишься его деяниями.

— Те истории он рассказывал мне, копаясь на своих грядках.

Вэланд мельком глянул на Валлона.

— А вам доставляет удовольствие убивать?

Валлон подумал над его вопросом.

— Мне приносит удовлетворение победа над неприятелем. Этот мир — опасное место. Жизнь — жестокая игра. Твои соколы хорошо это знают.

Молодой человек презрительно засмеялся.

— Если бы вы жили среди диких зверей, то знали бы, что они убивают только по необходимости. Одни лишь люди сеют смерть для развлечения.

— Я воюю не для развлечения.

— А для чего же? Разве вы верите в то, что правители, чьи армии вы ведете в бой, оплачивают войну ради того, чтобы мир стал лучше?

Франк набрал побольше воздуха в легкие. Еще два года назад пейзанин, осмелившийся задать ему подобный вопрос, был бы по его приказу запорот до смерти и забыт уже к следующему утру. Вэланд не сводил с него взгляда.

— Вы не ответили.