Соколиная семья

— Ну и быстроходна же наша пехота! — восхищался старший сержант Терентьев. — Едва на крыльях догоняем ее.

При перебазировках больше всех доставалось техническому составу, особенно передовым командам, готовившим новые аэродромы для приема полковых самолетов. Однако никто не сетовал на лишения и тяготы кочевой жизни, все понимали, что без этого обойтись нельзя.

В эти дни — с 4 по 11 февраля — наше внимание занимала Крымская конференция глав правительств Советского Союза, США и Англии. Какие вопросы обсуждает конференция? Что решит? И вот в Правде от 13 февраля мы прочитали ответы на интересовавшие нас вопросы. Было ясно, что война на исходе и что политические и экономические проблемы освобожденной Европы будут решать три державы-победительницы.

А пока… Пока наши войска крушили померанский вал врага.

Как-то после вылета на разведку зашел разговор о вероятности встречи с воздушным противником. Одни говорили, что встреча с фашистскими самолетами в нынешнее время — почти событие. Другие доказывали, что это зависит от нас самих, от активности поиска.

— Да ведь за примером далеко не надо ходить, — сказал гвардии капитан Батяев. — Если вы жаждете встречи с недобитыми питомцами Геринга, летите с Яковом Михайликом.

— Что ж, — ответил я, — завтра полетим и постараемся найти.

Такие разговоры и раньше были, но не столь жаркие, как на этот раз. Ребята спорили, горячились. Особенно Александр Талов. Он вообще не верил в возможность встречи с противником, утверждал, что теперь можно спокойно летать: истребителей на щецинском направлении нет.

Командир полка молча слушал споривших, давая им возможность высказать свое мнение. Затем как бы подводя итог разговору, сказал:

— Первый вылет завтра разрешаю выполнять всем желающим встретиться с противником. Михайлик, собирай группу.

Охотников набралось несколько человек. Все они были опытными, искусными воздушными бойцами. С ними не страшен никакой враг. Кроме того, я брал с собой надежную тройку, с которой летал все время и провел не один десяток боев. Это Николай Крючков, Илья Чумбарев и Александр Денисов.

Задача была не из легких, но я надеялся на ратную удачу. За последнее время мне нередко приходилось встречаться с противником. Дело в том, что я взял себе за правило не ожидать, когда он появится в заданном районе, а искать его. Активно искать и навязывать ему бой. Эту тактику я перенял у своих командиров — Андреева, Лескова и Мельникова. Андреев еще под Москвой говорил:

— Ищи противника и диктуй ему свои условия. Не надо ожидать, когда на тебя набросится фашистский истребитель. Пассивных всегда бьют.

Некоторые летчики были согласны с такой тактикой, но оговаривались, что она приемлема только во время свободной охоты или выполнения задания по прикрытию заданного района.

— А как быть, когда ты сопровождаешь бомбардировщиков и штурмовиков или идешь на разведку? — спросил Василий Лимаренко и сам же ответил: — В таких случаях невольно будешь вести только оборонительный бой. Нельзя же отвлекаться от выполнения основной задачи.

— Оборона тоже должна быть активной, — заметил Евгений Петрович Мельников.

…Утром наша группа, сформированная из всех эскадрилий, получила задание сопровождать. Пе-2 к порту Щецин на Одере. Бомбардировщики шли, в разрывах кучевых облаков на высоте 2700 метров, а наша ударная группа — несколько выше. При подходе к Щецину мы увидели пожары. На земле шел бой. В небе же было спокойно.

Вот и река Одер, мост возле Щецина, железная дорога. Не может быть, подумал я, — чтобы здесь не было зенитной артиллерии и истребителей противовоздушной обороны. И действительно, тотчас же несколько фокке-вульфов, летевших с запада, нырнули в облачность, поднимавшуюся слева от нас отвесной стеной и как бы отделявшую одну сторону Одера от другой. Маневр противника я разгадал: обойти облачность и подкрасться к нам сзади.

— Иду на сближение с фоккерами. Будьте внимательны! — предупредил я своих друзей.

Мне почему-то никто не ответил. А вскоре я услышал голос Лимаренко. Василий скороговоркой предупредил летчиков об опасности. Как только последний фокке-вульф зашел за облачность, я повел ребят в набор высоты. Надо было перебраться на другую сторону облачности и атаковать гитлеровцев с тыла, застать их врасплох.

Облака остались внизу. Вражеские истребители шли над их верхней кромкой. Еще минута, и фоккеры догонят группу наших бомбардировщиков.

Медлить с атакой нельзя. Выжимаю из кобры все, на что она способна. Теперь все внимание прицелу. Вот он, ведущий фоккер. Огонь! Самолет со свастикой сбит. Охваченный пламенем, он беспорядочно падает вниз.

— Один горит, — комментируя результат атаки, сказал кто-то из летчиков с Пе-2.

Следить за падением неприятельской машины некогда: пытаясь отомстить за своего напарника, на меня набросился один из фокке-вульфов, которые теперь оказались позади. Однако покушение окончилось для него печально — Николай Крючков навсегда отбил ему охоту ввязываться в бой с советскими истребителями.