Соколиные перья и зеркало Кощеевны (СИ)

— Наберись терпения, сила твоего рода сама тебя найдет, — вслед за Даждьросой улыбнулась ему Лана. — Что же до наковальни, твой предок сумел ее сохранить и выковать на ней сразивший Кощея меч, хотя крыльев так и не обрел.

— Возможно, вернуть дар тебе поможет ремесло предков, — осторожно подводил племянника к забытым истокам дядя Миша.

Он тоже приехал в Наукоград вместе с Велибором и Гориславом Яшиными, чтобы посетить крупную выставку союза оружейников. Роман Коржин и Михаил Шатунов освещали событие как журналисты.

— Зачем тратить отпуск, если можно приехать в родные места в командировку, — хитро улыбнулся Еве отец, и она поняла, что дело не обошлось без магии.

Пока Даждьроса демонстрировала публике украшения работы своего мужа, очень гармонировавшие с ее нарядом в стиле этно или бохо, Ева с Василисой не отказали в просьбе дяди Миши продефилировать перед гостями в кольчужных платьях его работы. И хотя обе из-за не очень высокого роста не обладали модельными ногами от ушей, не только близкие, но и гости пришли в восторг. А Иван Царев не без гордости привез в качестве экспоната меч-кладенец.

После окончания мероприятия братья Яшины и дядя Миша не сразу уехали в Москву, а задержались в деревне у бабушки Евдокии. Вместе с Евиным отцом, Михаилом Шатуновым, Иваном Царевым и дядей Андреем Мудрицким они приводили в порядок старенькую кузницу, которая, сколько Ева себя помнила, стояла заброшенной. Артем Иванович Балобанов с сослуживцами и Филипп, насколько ему позволяли силы, тоже, конечно, принимали в этом важном, почти сакральном деле, участие.

— Люди ставят суточные обетные храмы, а у нас получилась обетная кузня, — улыбался дядя Миша, с удовлетворением наблюдая, как поднимается покосившаяся крыша, как почерневшие, прогнившие венцы замещаются новыми, как меняется провалившаяся печь, готовясь выдерживать необходимый для ковки жар.

— Это место и в самом деле заветное, — отозвался Велибор, споро выводя на бревне паз для замка такой красоты и сложности, что деревенские плотники диву давались.

— Вотчина Великого Полоза, — с уважением добавил дядя Миша.

Он тепло и с доброй хитрецой, словно зная какой-то давний секрет, посмотрел на бабушку Евдокию, и та расцвела, улыбаясь своим воспоминаниям, словно сбросив пару десятков лет. Потом она, впрочем, спохватилась, засуетилась и увела помогавших на стройке Еву и Василису в дом лепить пельмени. Работников следовало кормить. Лана и Даждьроса уже месили тесто. Нелюб влюбленными глазами смотрел на фарш, но вел себя чинно, только переступал с лапки на лапку.

Надо ли говорить, что бедовый котяра вскоре стал завсегдатаем кузни, располагаясь неподалеку от горна и не обращая никакого внимания на жгучие искры, периодически вылетавшие из жерла. Впрочем, ни одна из них ни разу не попала на пушистую шкурку.

Честь зажечь в жерле огонь и провести первую ковку дядя Миша доверил братьям Яшиным. В присутствии журналистов и коллег Велибор и Горыныч провели мастер-класс, показывая, как в старину создавались знаменитые дамасские клинки и каролинги. Уж насколько мало Ева разбиралась в тонкостях кузнечного ремесла, а и у нее дух захватило, когда в руках мастера железный брусок, соединившись под молотом с полосками других металлов, обрел форму безупречного клинка.

Филипп поначалу помогал мастерам, работал с мехами, потом дядя Миша передал ему молот Верхнего мира. Ева знала, что любимый уже достаточно окреп и во время ремонта кузни активно разрабатывал руку под наблюдением придирчивой Даждьросы. Да и занятия плаванием сначала в бассейне потом и на реке свои благотворные плоды принесли. К тому же она видела, как он сноровисто обращался с молотом в кузне у Карины. И все же, когда Филипп подошел к наковальне и сделал первые несколько ударов, она едва смогла справиться с волнением. Что, если наследие предков ему в руки не дастся, почуяв слабину?

— Ты разве не видишь, что это ремесло у твоего суженного в крови, как и у моего Ивана, — ободряюще улыбнулась подруге Василиса, наблюдая за спорыми и ловкими движениями, которых вряд ли стоило ожидать от новичка. — Ему бы только обрести уверенность, но за этим, думаю, дело не станет.

Ева и сама видела, что кузнечный молот не просто изменял облик стального бруска, он словно разбивал оковы, все еще сдерживавшие Филиппа. Ночью в объятьях любимого она убедилась в верности своей догадки. Молот Верхнего мира сумел разбить лед и разжечь огонь, затаившийся до времени под пеплом. Облик предков, правда, пока не возвращался даже в виде аватара, но Филипп заметно приободрился и уже подумывал о том, чтобы оседлать своего железного коня.

Он вообще всеми силами старался как можно скорее вернуться к прежней жизни и помимо кузнечного ремесла и о своей основной специальности даже на отдыхе не забывал.

— Но это ведь для дела надо, — хмурился Филипп, когда Ева или его мама пеняли ему на небрежение здоровьем.

— Ты же понимаешь, что, если мы хорошенько не прижмем Карину, она не успокоится! — объяснял он уже Еве, когда они оставались наедине.