Соколиные перья и зеркало Кощеевны (СИ)

На этот раз сокол держался очень бережно, словно специально стараясь не причинить Еве вреда. Она протянула правую руку и осторожно погладила птицу по голове кончиками пальцев, фактически ногтями. Коллеги дяди Андрея Мудрицкого и Ксюша объясняли, что по-другому нельзя. Иначе на перьях останется жир. Сокол умильно курлыкнул, прикрыл глаза и подставил грудь, расправляя хвост и слегка раскрыв крылья.

— Балобан. Молодой самец, — потрясенно констатировала Ксюша.

Ева оставила это замечание без ответа, продолжая гладить, вернее, по-птичьи перебирать перья сокола, который теперь подставил спину. На более темном коричнево-черном оперении в районе основания правого крыла Ева заметила небольшую и явно свежую проплешину. Словно след от раны или ожога.

Ксюша стояла чуть в стороне, так и не решаясь протянуть руку, хотя сокол вел себя более чем дружелюбно, как не каждый волнистый попугай. Однако, едва подруга собралась с духом, он нахохлился, замахав крыльями и предостерегающе заклекотал. Впрочем, недовольство пернатого хищника оказалось направлено вовсе не на Ксюшу.

Со стороны костровой площадки к ним приближалась Карина Ищеева. Фисташкового цвета широкие брюки с завышенной талией и короткий безупречно сидевший жакет, несмотря на кажущуюся обыденность, выглядели качественно и дорого. Да и идеально сочетавшийся с босоножками ремень явно был из последней коллекции Меркьюри или Виттона. Сдержанный дневной макияж дополнял строгую прическу. Только зеленые миндалевидные глаза смотрели на сокола с жадностью голодного хищника. И алчно трепетали тонкие ноздри.

Чуть поодаль, похожий на одетого в строгий черный костюм быка, маячил телохранитель.

— Какая красивая птица, — елейным голосом проговорила дочь олигарха.

— Случайно не ваша? — насупилась Ксюша.

— А если скажу, что моя?

Карина Ищеева улыбнулась, обнажая ровные белые зубы с отчетливо обозначенными клыками.

Впрочем, у одного одноклассника, который в детстве забил на ортодонта, клыки вообще выпирали вперед, налезая на другие зубы вторым рядом.

— Тогда нам придется сообщить в природоохранное ведомство. Балобаны занесены в красную книгу! — сердито отозвалась Ксюша, пока Ева успокаивала предостерегающе клекочущего и бьющего крыльями, но не пытающегося улететь сокола.

— Разве вы не слышали о программе по возрождению популяции и возвращению балобанов в дикую природу? — демонстрируя неплохую осведомленность в последних новостях экологии, невозмутимо отозвалась Карина.

— В таком случае сокол точно ничей, — пожала плечами Ксюша.

— Мы его не ловили. Он сам прилетел, — добавила Ева.

— Тогда лучше отпустите, — посоветовала Карина, и в ее голосе прозвучала угроза. — Будет очень жалко, если с такой прекрасной птицей что-нибудь случится.

— У балобанов в Средней полосе естественных врагов нет, — напомнила Ксюша.

— Только браконьеры, — вспомнив о странных силках возле биологического стационара, добавила Ева.

Карина смерила ее оценивающим взглядом. Видимо, решала, стоит ли принимать всерьез. Потом развернулась на каблуках и, не прощаясь, удалилась. Телохранитель хмуро глянул на подруг исподлобья и пружинящей походкой хищника, удивительной для его могучей комплекции, направился следом.

— Ну вот, только этой чики тут не хватало, — проводив Карину хмурым взглядом, выдохнула Ксюша.

— Небось к Татьяне Ивановне приезжала. Ультиматумы ставила, — кивнула Ева, оглаживая немного успокоившегося после ухода дочери олигарха сокола.

— Чем же ее так заинтересовала наша богадельня, что она лично сюда пожаловала? — задала риторический вопрос Ксюша.

Еве тоже визит наследницы аффинажного короля в Богом забытый лагерь даже в случае интересов в области коттеджного строительства показался странным. Похоже, то, что она тут искала, не лежало на поверхности. Но тогда где? Она хотела поделиться соображениями с подругой, но в это время сокол расправил крылья, с явной нежностью проведя маховыми перьями по щеке и шее Евы, слетел с ее руки, сделал над головами девушек круг, взмыл в небо и скрылся из виду.

Еве и Ксюше оставалось только продолжить путь в медблок, где их встретила тетя Зина.

— Нельзя к нему, спит соколик, — приложив палец к губам прошептала фельдшер, поправляя очки. — Примерно с час как угомонился, — добавила она с такой нежностью, словно речь шла о маленьком ребенке.

Впрочем, Филипп, как и Ева с Ксюшей, годился ей во внуки.

— Ну я же говорила, — чуть громче, чем надо, начала Ксюша.

Ева удовлетворенно кивнула, вспоминая ласковое прикосновение соколиного крыла и нежные пощипывания острого клюва. Напрягало лишь то, что Карина тоже знала, что за сокол сидел на Евиной руке.

Когда они с Ксюшей после ужина вернулись в комнату, то застали страшный кавардак. По Евиной постели словно пронесся ураган. На полу лежал развороченный кофр с косметикой. Даже чемодан оказался раскрыт. Причем и документы, и небольшая сумма наличными остались на месте.