Соколиные перья и зеркало Кощеевны (СИ)

Ева кое-как подобрала слова поддержки, понимая, что они ничего не значат, но говорить их надо, просто чтобы поделиться душевным теплом. Жаль, что скованность и боязнь показаться смешной всегда мешали ей выражать чувства. Филипп, разбивший ее ледяной панцирь, научил ее не только ощущать горячее биение жизни во всей ее полноте, но и делиться им с окружающими, и за одно это она была готова разбивать железные сапоги и грызть каменные караваи.

По поводу Карины Лева знал, что говорил, а вот насчет жены беспокоился зря.

Едва Ева погрузилась в сон, она увидела дивный, не иначе райский сад, где на цветущих деревьях висели наливные плоды. Под сенью раскидистых яблонь, будто у бабушки в гостях, удобно расположилась Маша. Окруженная золотистым сиянием пожилая женщина со строгим пучком седых волос и в вязаной шали, напоминающей крылья, угощала ее золотыми и розовыми яблоками, наливала чай, накладывала варенье. Чуть поодаль, помешивая ложечкой в стакане сахар и с улыбкой глядя на женщин, сидел подтянутый благообразный старец в форме военного летчика.

Тем временем дочь олигарха бесновалась возле своего зеркала, из глубины которого на нее сочувственно смотрела мать.

— Ушла, гадина! — рассерженной кошкой шипела Карина, смазывая какой-то суспензией, возможно, даже банальным пантенолом, обожженные руки. — Воспользовалась коридором междумирья.

— А что всадники? — обеспокоенно спросила Елена. — Слепому ж ясно, что жар-птица появилась в Слави не просто так. Хозяйка пера где-то рядом.

— Вот в том-то и дело, что непонятно где, — скривилась от досады и боли Карина. — Вечер, самый ушлый, подобрался незаметно, но и он не сумел ее разглядеть. А зеркало мне вообще выдает одну и ту же обманку.

Она провела рукой, и гладь, пойдя рябью, услужливо продемонстрировала больничную палату, где у ложа Филиппа, сменив Дарью Ильиничну, изображая Еву, сидела ее мать.

— И куда мне, спрашивается, посылать погоню? — сердито тряхнула черной копной Карина. — И почему тут нельзя, как в нашем мире, просто навесить маячки или воспользоваться спутником, коли уж всадники ни на что не годны?

— Переиграть Водяного и его дочерей в лабиринте отражений непросто, — покачала украшенной шаманскими амулетами головой Ищеева-старшая. — Конечно, Лана жестоко поплатилась за то, что пошла против Хозяина Нави и помогла Кудеснику меня пленить. Но развеять чары ее проклятого зеркала под силу лишь наследнику Финиста, а он у тебя в руках. Не спорю, если бы ты с самого начала завладела пером, тебе не пришлось бы пускаться на все эти ухищрения. Но Полоз хитер, да и девчонка оказалась крепким орешком. Запасись терпением. Похоже, она сама идет в твои руки. Зачем она еще могла отправиться в Славь?

— Ни за что не поверю, что все так просто, — покачала головой Карина. — Наверняка Полоз и его племянница придумали какой-то хитрый план. В любом случае, у меня еще остался Ночь, а сын Кудесника остался один. Да и с нашим птенчиком не все так безнадежно. Мне показалось, что вчера он заглотнул наживку. Если он добудет наковальню, перо уже не понадобится. Но для подстраховки лучше иметь хозяйку пера при себе, коли она оказалась его единственным слабым местом. А если нет, можно попробовать запугать девчонку.

Карина прошла в выглядевшую сейчас как одноместный номер со всеми удобствами камеру Филиппа. Убедилась, что пленник спит. Провела рукой по его волосам с таким видом, с каким обычно поправляют перышки охотничьих трофеев или пластины лисьего манто. Приказала Елани и другим кикиморам принести ему еду, вытащила гребень и ушла, словно ненароком оставив на прикроватной тумбочке ноутбук.

Трудно сказать, кто в тереме Карины выполнял обязанности повара, но завтрак кикиморы накрыли не хуже, чем в дорогом отеле где-нибудь в Мюнхене. Помимо яичницы с беконом, сосисок и дежурных круассанов с разными начинками на подносе стояли тарелки с овощами, ягоды и фрукты, соки, несколько видов йогуртов и, конечно, горячий кофе. Когда дивный, бодрящий аромат достиг ноздрей Филиппа, тот, судя по его растерянному виду, сначала не поверил обонянию, потом долго тер глаза, прежде чем убедиться, что еда — не иллюзия, а между ним и подносом нет никаких преград.

Когда Балобанов утолил первый голод, взгляд его упал на ноутбук. В глазах загорелся знакомый Еве охотничий азарт, пальцы со сбитыми костяшками привычно пробежались по клавиатуре. Когда Филипп кодил, его руки обычно напоминали кисти концертирующего пианиста. А он на столько времени оказался отлучен от любимого дела.

Впрочем, понятная радость быстро сменилась разочарованием. Судя по всему, ноутбук не имел подключения к интернету, а все программы, с помощью которых Филипп взламывал рабочий компьютер Карины, остались в Яви.