Соколиный клич (СИ)

– И с твоим выродком тоже разберёмся, где бы ты его ни прятал! – плескал ядом Вильгельм.

Сейчас всё Белоземье прочёсывали вдоль и поперёк в поисках его сына Геда. И бывшие Сумеречники из Компании, и Предвестники-ренегаты. Думали задобрить Микаша и купить себе прощение. Только мальчишка был бесполезен. Микаш обещал жене не вмешивать его в эту подлую и грязную борьбу. Гед проживёт тихую и спокойную жизнь у себя на родине. Эту единственную клятву Микаш не желал нарушать, даже если бы это что-то ему сулило.

Да и Безликий со своими божественными родственничками скрыл Геда так, что отыскать его теперь смог бы лишь тот «кому он нужнее всего». Ещё одно лживое пророчество. Скорее уж, тот, кто связан с Безликим узами крови, проклятый Вечерний всадник.

Интересно было бы узнать, что он будет делать с Гедом. Использует, как использовал Лайсве в борьбе с братом-Тенью? Но Микаш не позволит, на этот раз точно. Безликий заплатит за всё сполна.

– Пропущенный, а? Испорченный! Позор рода! – сквернословил Вильгельм. – Ни на что лучшее ты со своей потаскушкой оказался неспособен. Она рассказывала тебе, как мы с ней позабавились?

Микаш напрягся. Всё-таки подлец выбил его из колеи. К своему стыду, Микаш всегда проверял, не была ли Лайсве с другим мужчиной, особенно в моменты, когда от ревности становилось трудно дышать. Страшно было обидеть Лайсве или напугать расспросами и подозрениями. Но сомнения мучили непереносимо. Простенькая техника, правда, из запрещённых, доступная даже Сумеречникам со слабым даром. Чужой запах, следы эмоций, ощущения прикосновений в интимных местах – в древних трактатах говорилось, что отражение овладевшего женщиной мужчины оставалось в ней навсегда.

От чужих женщин отражение исходило едва-едва, а от своей в моменты близости должно было чувствоваться намного острее, будто ты вступаешь с ним противостояние за право обладания ею. Но Микаш не ощущал этого даже в первый раз после того, как она была с Безликим.

Возможно, это происходило оттого, что мерзкий божок использовал его тело. Возможно, поэтому Микаш столько времени игнорировал его существование, и правда ударила очень больно. Но Вильгельм – не Безликий. Микаш бы его почувствовал. Да и Лайсве не скрывала своего презрения к этому высокородному.

– Она так сладострастно стонала. Говорила, что ты никогда не доставлял ей такого наслаждения. Справлял нужду и сразу заваливался храпеть, как боров. Не знал? – улыбка Вильгельма становилось шире и гаже.