Соколы огня и льда (ЛП)

— Я должна ему помочь. Я не могу просто бросить человека умирать. Может, я не сумею ему помочь, но, по крайней мере, могу облегчить его последние часы.

Я пошла к подземному озеру, таща за собой цепь, и зачерпнула в миску горячей воды. Потом, вернувшись к раненому, смочила тряпку и собралась вытереть окровавленные губы.

Чёрные жуки перестали кружить. Они слетелись и роились перед моим лицом, острые крылья били и царапали кожу. Я подняла руку, защищаясь от них, а другой приложила мокрую тряпку к лицу раненого. Едва мои пальцы коснулись его, жуки рассеялись и улетели за камни, как будто спасались от хищника.

Я снова протянула руку вытереть окровавленное лицо, и тут, краем глаза, увидела какое-то движение. На стене позади лежащего тела проступила огромная тень, и огромным пятном расползалась, захватывая весь край пещеры. Я не могла пошевелиться.

Тень оторвалась от стены и ринулась через пещеру, задувая факелы, как будто пламя залили водой. Пещера погрузилась в темноту и молчание. До меня донёсся тонкий пронзительный голос.

— Сестра, сестра моя, что ты сделала? Ты предала меня, Эйдис. Ты меня погубила!

Глава четвёртая

Когда король Франции Филипп II осаждал Акру, его ценный охотничий сокол разорвал поводок, взлетел и уселся на городской стене. Король отправил посланника с просьбой вернуть птицу, в чём ему, естественно, было отказано. Сокола доставили к вождю сарацин, Саладину, чья армия стояла лагерем снаружи городских стен.

Филипп так желал вернуть птицу, что послал к Саладину процессию в сопровождении трубачей и герольдов. Посланники предложили 1000 золотых крон за возвращение сокола в целости и сохранности.

Однако Саладин расценивал поимку белой птицы как самый благоприятный знак для своих войск, и категорически отказался возвращать её даже за такую сумму.

Синтра, Португалия Изабелла

Falcon — женская особь любой разновидности соколов, тогда как tiercel — мужская. Используется также для обозначения всего класса длиннокрылых соколов.

Через четыре дня после ареста отца, на рассвете снова раздался стук в дверь, но на этот раз явились за мной. Они прислали лишь одного солдата — ведь я всего только девушка, как я смогла бы сопротивляться? Но они не приняли в расчёт мою мать, цеплявшуюся за меня с упорством осьминога. Как только солдат отрывал от меня одну её руку, она тут же хваталась где-то ещё. В конце концов, ему пришлось удерживать её на расстоянии острием меча.

— Не цепляйтесь так горячо за дочку, сеньора. Скоро настанет и ваш черёд, и обещаю, вы об этом пожалеете.

Он не стал связывать мне запястья — просто схватил за предплечье и повёл по узкой извивающейся улице вверх, на холм, в летний дворец короля.

Я отчаянно пыталась справиться со страхом, хотя каждый мускул моего тела жаждал вырваться из его хватки и бежать. Я изо всех сил старалась не думать ни о том, где я сейчас, ни о том, что меня ждёт — единственный способ не плакать от ужаса. Мне нужно запомнить этот утренний город, ведь, может быть, я его больше никогда не увижу.

Горный хребет Синтры окутывала белая дымка, усиливая тишину раннего утра. Каменистую равнину внизу укрывал туман, и казалось, Синтра плывёт высоко в небе меж облаков, как игрушечный воздушный змей, сорвавшийся с привязи. Чистый и влажный воздух наполнял запах смолы — от сосновых рощ — и аромат орхидей, их розовые цветы на нашей дороге росли так плотно, что казалось, будто под ногами лежит ковёр. Влага капала со стен зданий и садов, пышных тёмно-зелёных папоротников и мягких толстых подушек мха. Как могла я покинуть всё это? Как возможно, что в жизни, среди такой красоты и силы, скрыты боль и смерть?

Мы уже подходили к дворцу. Я попыталась обернуться, чтобы увидеть всё в последний раз, но споткнулась и упала бы на ступени, если бы солдат больно не потянул меня за руку. Мы прошли под аркой в галерею, тёмную, как вход в пещеру, где в огромный бассейн падали капли воды, отдаваясь эхом как звон одинокого колокола.

Потом мы вышли во внутренний двор. Красные черепичные крыши зданий почти полностью укрывал туман, но я достаточно часто их видела и знала, что они там, как и два огромных конических дымохода, уносивших в небо пар и дым от ревущих кухонных очагов, чтобы не попадали в окна королевских покоев.

Стук тарелок и звяканье железа на кухне и в конюшнях смешивались с нежным журчанием множества фонтанов, расположенных перед палатами, но их звуки доносились до меня как бестелесные призраки. Спешащие по делам слуги выныривали из тумана и снова исчезали в нём. Некоторые бросали на меня взгляды, но тут же отводили глаза. Кажется, я видела одного из мальчиков, работающих в вольере, но заметив меня, он метнулся за угол, как будто боялся сглаза.

Внезапно, солдат потащил меня в сторону, за дом — мимо прошли два его товарища, а он, кажется, не хотел, чтобы нас заметили. Потом снова повёл меня вперёд.