Сократ

- Что им от меня надо?! - страстно вскричал Анит. - Неужели же и мне стать нищим по той причине, что в Афинах полно нищих? В городе толпы бездельников - что же мне, бросить дело и валяться с ними на свалках? Или отпустить рабов и тем умножить число несчастных, которым негде голову приклонить? Не хотят ли, чтоб я покинул свой дом и пошел жить с чернью в завшивленных норах, полных мышей и крыс?

- Ах, как легко ты возбуждаешься, милый Анит. Я ведь только передал, что слышал. Я не хотел тебя задевать...

- Ты, быть может, и нет. Но этот бродячий брехун Сократ - тот хотел задеть меня! Все перевернуть, разрыть, кишки мне вырвать... И против него, любимца народа, я бессилен!..

Ликон пожал плечами, взмахнул рукой и поднялся.

- Пора нам к народу - праздник все-таки...

Анит провел ладонями по лицу, как бы стирая выражение растерянности, перекинул через левое плечо конец нарядного плаща и вышел первым.

Они проходили через портик к агоре. Неподалеку, у колонны, перед кучкой людей держал речь какой-то человек - коренастый, босой, лысый, в потрепанном гиматии. Анит вздрогнул, изменил направление. Но и в другом месте увидел босого, лысого, коренастого старика, обращавшегося с речью к другой кучке народа. Анит заколебался. Остановился в нерешительности, обернулся к Ликону:

- Что ж, посмотрим и мы его знаменитое повивальное искусство!

Прикрыв лица плащами, стали слушать. Сильный голос гремел под колоннами:

- Я - крот, роющий подземные ходы. Я - гром, ударяющий в высокие деревья. Я - ветер, что разгоняет туман и очищает воздух. Почему же, о мужи афинские, есть люди, которые страшатся ветра и грома?!

Оратор обернулся, и Анит увидел - хоть и говорит он Сократовыми словами, но это не Сократ.

5

Позавтракав, Сократ отправился в гимнасий Академа, куда он часто хаживал беседовать с друзьями и спорить с противниками.

Миновал дем Лимнэ. Остановился около театра Диониса, задумался. Сколько лет прошло с тех пор, как в этом театре Аристофан высмеял его в своих "Облаках", изобразив софистом? Двадцать четыре. Многое изменилось со времен "Облаков" до нынешних туч. Сколько гроз прошумело над Афинами! Скольких друзей я уже потерял! Мой Алкивиад, как кровоточило мое сердце из-за твоего извилистого пути и ужасного конца!.. А другие любимые: Перикл, Анаксагор, Эврипид... Их призвал в Элисий бог Аид, Ксенофонт переселился в Персию... Уход одних этих людей так страшно обеднил Афины! Только я, старик, остался, брожу все по улицам, раздариваю людям свои мысли, желая достичь одной-единственной цели: изменить человека, сделать его лучше. Неужели мое желание так уж чрезмерно, что мне так мало удается?..

Пошел дальше. И тут в нем заговорил внутренний голос. То его демоний предостерегает - не ходи в Академию! Сократ остановился снова. Почему? Какая ждет меня там опасность? Или наступил мой черед?.. А в сущности, почему бы и нет? Не высказал ли я уже все, что хотел? Что хотел - вероятно, да. Но высказал ли я все, что должен был сказать? Многое, сказанное в прошлом, сильнее действует сегодня - и не утратит своего действия в будущем. Время неумолимый счетовод: неустанно следит, подсчитывает, что было исполнено и что еще остается. На моем счету осталось еще много, очень много...

Сократ заторопился. Необходимо снова вытащить на свет то, что было сказано, но до сих пор не исполнено.

Он пересек агору, прошел под портиком и двинулся к дрому, священной дороге, что ведет к Дипилонским воротам, и дальше, за черту города, к Академии. Он был уже в нескольких шагах от нее, когда опять отозвался его демоний. Не ходи туда! Сократ уже хотел остановиться, когда заметил в воротах Академии Мелета с сыном Анита; оба очень учтиво приветствовали философа. И он вошел следом за ними.

А какую встречу оказали ему Ликон и его приверженцы! Льстивый восторг, подобострастное ликование, аплодисменты...

Сократ поздоровался с друзьями. Не заметил - до чего они расстроены и бледны. Не заметил, как переглядываются Ликон, Анит-младший, Мелет и ученик Антифонта Спекион, безмолвно договариваясь о том, кому когда говорить.

Высокопарные слова похвалы, лести, раболепия сыпались на лысую голову Сократа.

Ликон заговорил первым: он заявил, что преимущество Сократа перед всеми афинянами бесспорно, ибо слова его не расходятся с делами. Сын Анита, этот лукавый молодчик, избалованный в семье, погрязший в пороках и распущенности, начал с правды: в то время когда многие берут большие деньги за мелкие советы - как достичь личного успеха, Сократ отдает свою мудрость, подтвержденную Дельфийским оракулом, кому угодно - и даром. Даже тем, кто этого не просит, указывает он, как стать лучше и счастливее...

Платон внимательно следил за тем, кто, что и как говорит, - он был встревожен. Видел - Ликон сделал знак глазами, и слово взял Спекион, завзятый софист новой формации и такой же недруг Сократа, каким был его учитель Антифонт. С медовой улыбкой на жестком лице Спекион начал с притворного сожаления: