Сократ

Архонт задумчиво смотрел на тирский занавес, колыхавшийся после ухода Анита. Подлец! Сначала втянул меня в эту грязь...

Архонт вызвал раба-писца и продиктовал письмо начальнику стражи, повелевая допускать посетителей к Сократу.

Едва рассвет посеребрил небо над горизонтом, Мирто уже опять стояла перед начальником. Закутавшись в плащ с головы до ног, повторила вчерашнюю просьбу. Сильно забилось ее сердце, когда вместо прежнего жесткого "нельзя" она услышала:

- Посещение узника разрешено.

Благодарно склонив голову, пошла Мирто за тюремщиком.

Несмотря на ранний час, Сократ уже сидел на ложе. Теперь он встал. Мирто бросилась ему на грудь.

- Мирто! Мирто! - твердил он, прижимая ее к себе. - Да что же это? Я так рад, а ты вся дрожишь, словно от страха?

- Не от страха, мой дорогой: от радости, что вижу тебя.

- Мирто, Мирто, ты пришла ко мне в эту холодную камеру?

- Я приходила все эти дни, меня не пускали - вот только сегодня...

- А мне и не сказали, что ты была тут! Обездолили на целых два дня радости! Знал бы я, что ты так близко...

- Быть может, ты это чувствовал.

- Что ты хочешь сказать, Мирто?

- Вчера, вскоре после восхода солнца, я стояла перед тюрьмой совсем одна. И услышала - ты поешь.

- Да, верно, я пел. Думал о тебе, милая. - Он сел на ложе, усадил рядом Мирто. - Есть у меня некий дар, за который люди с детства завидуют мне.

- Что же это?

- Не магия и не мистика, - засмеялся он. - Просто могучая фантазия. Например: темно. Закрываю глаза. Думаю о ком-нибудь, о далеком - и вот он передо мной как наяву, со свойственными ему движениями, голосом...

- Верю, что тебе завидуют. Я тоже завидую! А скажи, за то время, что ты здесь, думал ты так о ком-нибудь?

Он промолчал, нежно ей улыбаясь. Она прижалась щекой к его ладони.

- Знаю. Существуют тысячи наслаждений. Одно из них сейчас испытываю я...

- Радость моя, - мягко отозвался Сократ, погладил по желтым волосам. А ведь можно увидеть и целые сцены! - Рука его легла ей на плечо. - Видишь дорога перед нами? Ты сидишь на осле, я веду его под уздцы, мы медленно-медленно поднимаемся в гору, мое солнце обливает нас своими лучами, от них дрожит в воздухе марево - чувствуешь, как нам тепло?

- Чувствую, - тихо сказала она, стараясь ни малейшим движением не прогнать возникший образ. - Мы едем в Гуди, твой виноградник такой зеленый, кудрявый, под листьями - гроздья темно-багряных ягод... Самую крупную гроздь ты сорвал для меня. Как сладок сок ее, еще сейчас, да, именно сейчас ощущаю его...

Так сплетали они мечты, припоминая каждую подробность былого. "Помнишь? - А ты вспоминаешь?" Кто выразит, какое счастье дарит прекрасное воспоминание?.. И долго шли они вместе через сны наяву - пока тюремщик не объявил: время свидания истекло.

- Что принести тебе?

- Нож.

- Что?! Нож? Зачем?!

Сократ лукаво улыбнулся:

- Ты подумала - вскрою себе вены? О нет. Не хочу отправляться к Аиду, пока ты будешь приходить ко мне. Нож для резьбы, и несколько чурочек липового дерева - я недавно наколол из поленницы Симона. И прочий инструмент.

- Будешь резать по дереву?!

- Триера еще не достигла Делоса. Времени-то сколько! И скажи Критонупускай принесет басни Эзопа. - Засмеялся. - Попробую переложить их в стихах. На старости лет превращусь в стихотворца... Как по-твоему, сумею я лучше Мелета?

- Скажу Критону. Сегодня же.

Они обнялись, и Мирто быстро вышла, чтоб он не увидел ее глаз.

3

Ввалились к Сократу в камеру, разом наполнив ее. Критон протянул Сократу свиток - басни Эзопа.

- Удивило меня твое желание. Вот они.

- Хочу попробовать стихами... Что скажешь?

- Отличная мысль. - Критон счастлив тем, что Сократ даже тут держится за жизнь. - Займись этим!

Когда покончили с приветствиями и объятиями, оказалось - все сидят вокруг Сократа, а он один на ногах.

- Хороши же мы! - заметил Федон. - Сами уселись, а главное лицо стоит!

- Это лицо привыкло стоять, - возразил Сократ. - И потом, милые вы мои, поймите: теперь главные лица - вы.

Гости засыпали его новостями:

- Афины переполняет гнев на твоих обвинителей. Требуют свержения Анита. Долой Анита! - кричат по улицам и на агоре...

- Меняла Мамаон хвастался на людях, что положил тебе черный боб, так его до того избили, что пришлось нести домой...

- Мой дорогой Сократ! Тебя выпустят на свободу! - восторженно вскричал Аполлодор.

Сократ слушал, слушал, усмехался.

- Ах вы, милые дети, да что же вы так себя терзаете? Произошло то, что должно было произойти.

- Не должно! - вырвалось у Платона. - Ты сам настроил присяжных против себя!

- Милый Платон, на суде было ведь пятьсот присяжных, и я действительно хотел не столько понравиться им, сколько разбудить их совесть. Разбудить в них ту же тревогу, какая снедает мне душу. От суда я получил больше, чем дал ему взамен...

- Ты так мало ценишь жизнь, дорогой учитель? - спросил Платон.

Сократ ответил:

- Ты, Платон, ты и Аполлодор - вы оба еще очень молоды, и потому вам кажется, будто самое ужасное - смерть. Но для меня было бы горше смерти говорить на суде иначе, чем я говорил всю жизнь.