Сократ

Сократ остался серьезным. Удовлетворение, данное ему этим решением суда, радовало, но он размышлял над тем, какая связь между трагедией Афин, в которую они были ввергнуты после Эгос-Потамов, и обоими трагическими приговорами - ему и Мелету.

- Сижу здесь посреди роз, словно невеста. Только жениха-то нету... Ну, свадебные гости, принимайтесь за дело. Отведайте, какое из вин, что подарили мне люди, лучшее, - и выпьем вместе.

Они ждали, что Сократ обсудит с ними возможность своего освобождения, но он сказал:

- Вы часто слышите - я всем советую удовлетворения ради соблюдать мою излюбленную софросине. Но теперь я хочу завещать вам свою страстность. Не пугайтесь - я знаю, что говорю. Не смотрите на то, что Платон хмурится. Я завещаю вам свою страстность: будьте страстны, вскрывая причины несчастий людей, будьте страстны, стремясь совершенствовать человека. Будьте такими учите людей не хитрости, но мудрости, ибо она родная сестра добродетели.

- Я уже не хмурюсь, дорогой, - вставил Платон.

- У тебя мягкий нрав, - усмехнулся Сократ. - Ты благородный юноша, Платон. Но хоть и прояснил ты свое лицо, чтоб не огорчать меня, все равно я кажусь тебе слишком ершистым. Меня не проведешь.

Платон хотел было возразить, но Сократ опередил его:

- Сейчас я докажу тебе, до чего я ершист. Антисфен подвигнул суд покарать людей, унизивших меня, а поблагодарю я его довольно странным образом. Вижу, дыры в его плаще сегодня заметнее прежнего, - наверное, он хочет всем показать, что следует мне в презрении к роскоши. Антисфен, Антисфен, прости моим глазам, но они видят: из дыр твоего плаща выглядывает тщеславие!

Платон покраснел. Такой благодарности Антисфену он не ожидал. Но сам Антисфен засмеялся:

- Твоя язвительность, Сократ, не оскорбляет - она поднимает дух!

- Спасибо, Антисфен, - сказал Сократ. - Но смотрите, как меня задаривают! - продолжал он, показывая на подношения афинян. - Чем я приобрел стольких друзей, угадайте! Не думаете же вы, что скромностью моих потребностей! Напротив: неистовством и упорством, с какими я ежедневно добиваюсь своего. Ну, которое вино вы выбрали? Это? - Он пригубил. - Хороший выбор. Ароматное, сладковатое, оно дарит блаженство, как поцелуй любимой.

Стали пить вино, передавая друг другу кружку и глиняные чарки.

Сократ еще отхлебнул, причмокнул, улыбнулся:

- Нет, нет - смело берите мое неистовство, исследуя внутренний мир человека, разоблачая его заблуждения, отыскивая средства исправить его. Не проглупите! Воспитывайте каждого, кто попадет к вам в руки, - пускай умеет жить...

Он протянул ладони к сидящим вокруг него.

- Уметь жить - великое искусство, друзья: первым долгом разобраться в самом себе, затем в тех, кто тебя окружает, а там уж и схлестнуться с противниками - и при этом никогда не утрачивать доброго настроения. Демокритова эвфимия, дорогие мои, - одна из основ искусства жить.

- Но это и самое трудное, - заметил Платон.

- Да, это самое трудное. Софисты ныне обучают различным знаниям, но превыше всего у них поставлено обучение хитрости. Они имеют временный успех - вы же, друзья мои, должны стать учителями жизни, и ваш успех станет ценностью непреходящей.

- Я - каменотес, каким был и ты, Сократ, - взволнованно заговорил Аполлодор. - Должен ли я бросить ремесло? А я как раз начал ваять тебя, Сократ, и работа меня радует...

- На этот вопрос, мой милый, никто не сможет ответить, кроме тебя самого, а уж твой учитель - тем менее. Познай сам себя, гласит изречение Дельфийского оракула; вглядись, для какого из этих двух трудов горит в тебе пламя выше. Случается, оно горит одинаково высоко и для того, и для другого. Но редко рождается настолько одаренный человек, чтобы не обделить одно ради другого.

Платон медленно произнес:

- Что касается меня - я решил. Оставлю стихосложение, отдамся философии. А не найду достаточно покоя и безопасности в Афинах - обоснуюсь где-нибудь в другом месте; но эту свою любовь никогда не покину.

Сократ взял веточку лавра, растер в пальцах листок, вдохнул горьковатый запах.

Недолго помолчав, заговорил снова - скорее как бы шутя, чем прощаясь всерьез:

- Завещаю вам, друзья, и мое повивальное искусство. Вы хорошо знаете, в чем оно состоит. И тут уж лучше перестараться, чем остановиться на полпути!

- Это я тебе обещаю, - с жаром отозвался Антисфен. - Если уж я перестарался, подражая твоей скромности, так что обо мне говорят, будто я отличаюсь от нищего только тем, что не прошу подаяния, то, верно, буду преувеличивать и во всем остальном, следуя тебе, Сократ.

- Преувеличивай, Антисфен. В обучении тому, как надо красиво жить, никогда не перестараешься.

Аполлодор жадно смотрел на лавровую ветку, которой играл Сократ.

Тот протянул ветку юноше, озорно подмигнул друзьям и весело продолжал: