Сократ

Сократа не раз спрашивали, как это случилось, что он выбрал такую тяжелую по нраву жену. "Обхождение со строптивой женщиной, — оправдывал Сократ свой выбор, — схоже с укрощением непослушной лошади. И подобно тому, как справившись с такой лошадью, легко справиться и с прочими, научившись обхождению с Ксантиппой, я хорошо лажу и с другими людьми".

По этому же поводу между Алкивиадом и Сократом случился такой разговор.

— Как все же несносна сварливая Ксантиппа! — заметил как-то Алкивиад.

— Я уже к этому давно привык, как к беспрерывному шуму колеса, ответил Сократ. — Но и ты ведь, кажется, смирился с шумом своих гусей…

— Да, но они приносят мне яйца и детенышей.

— А мне Ксантиппа — детей, — парировал Сократ.

Видимо, Ксантиппа была все же не только сварливой. Надо думать, ей приходилось туго, если вспомнить о бедственном материальном положении семьи и крайнем безразличии ее супруга к этой стороне жизни. Как большое несчастье восприняла она несправедливое осуждение Сократа и часто с детьми навещала его в тюрьме. Как-то она горестно заметила ему: "Ты умираешь несправедливо". На это Сократ иронично заметил: "Разве ты хочешь, чтобы я умер справедливо?!"

О Мирто, второй героине семейного романа Сократа, сохранилось гораздо меньше сведений и анекдотов. Она была дочерью известного афинского государственного деятеля Аристида, прозванного Справедливым. Отец ее был подвергнут остракизму и умер в крайней бедности. Сократ же якобы из уважения к памяти Аристида женился на его дочери, не имевшей никакого приданого и оказавшейся в трудном положении.

Сохранился анекдот, идущий от Аристоксена, о том, что Мирто и Ксантиппа обычно после долгой взаимной перебранки сообща набрасывались на Сократа, который до этого с интересом нейтрального зрителя следил за происходящим.

Обстановка в семье осложнялась и от частых ссор между Ксантиппой и Лампроклом, старшим из детей, В ответ на отцовские увещевания и призывы уважать мать, Лампрокл отозвался о ней так: "Никакой человек не в состоянии перенести ее дурного характера… Клянусь Зевсом, она говорит такое, что человек не желал бы слышать и за целую жизнь" (Ксенофонт. Воспоминания о Сократе, II, II, 7). И отцу, видимо, не раз приходилось терпеливо наставлять сына на путь истинный.

Единственная просьба, с которой Сократ обратился к своим судьям, касалась его детей. "…Если, афиняне, — говорил он, — вам будет казаться, что мои сыновья, повзрослев, станут заботиться о деньгах или еще о чем-нибудь больше, чем о добродетели, воздайте им за это, донимая их тем же самым, чем я вас донимал; и если они, но представляя собой ничего, будут много о себе думать, укоряйте их так же, как я вас укорял, за то, что они не заботятся о должном и много воображают о себе, тогда как сами ничего не стоят. Если вы станете делать это, то воздадите по заслугам и мне, и моим сыновьям" (Платон. Апология Сократа, 41 е).

Семья Сократа была, по афинским стандартам, крайне бедной. Получив в наследство от отца небольшой дом и, видимо, кое-какое иное имущество, Сократ был далек от мысли об улучшении своего материального положения.

Все имущество Сократа, согласно Ксенофонту, оценивалось в 5 мин. Это была очень скромная сумма, уступавшая, скажем, существовавшей цене на хорошего раба. У того же Ксенофонта говорится, что один из рабов стоит примерно мину, другой и полмины не стоит, третий 5 мин, а иной и 10. А порядочная лошадь, например, стоила 12 мин.

Софист Антифон, стремясь уязвить Сократа в присутствии его слушателей, сказал ему: "Ты живешь так, что подобным образом не стал бы жить ни один раб у своего господина; пищу и питье ты употребляешь бедные, а одежду носишь не только бедную, но одну и ту же и летом, и зимой; всегда ты без обуви и без хитона" (Ксенофонт. Воспоминания о Сократе, 1, VI, 2).

Подобные выпады Сократ парировал тем, что счастье не в неге и роскоши, что страсть к наживе и обогащению совращает людей с пути добродетелей и ведет к нравственной порче. Человек, полагал Сократ, должен приучить себя довольствоваться малым, нуждаться как можно в меньшем, подражая высокому примеру богов, которые вообще ни в чем не нуждаются.

Сократ отвергал излишества и роскошь в одежде, пище, обстановке и т. п. Часто любил он в этой связи повторять слова: "Серебряные сосуды и пурпурные одежды для театра хороши, а в жизни ненадежны".

Сообщают, что Аполлодор предложил Сократу перед смертью надеть более подходящую к случаю дорогую одежду. "Как? — спросил Сократ. — Выходит, моя собственная одежда была достаточно хороша, чтобы в ней жить, но не годится, чтобы в ней умереть?"

Мало сказать, что Сократ не гнался за богатством, почестями, чувственными наслаждениями, — он их отвергал принципиально. Стиль его жизни был частью его философии. Это был не просто образ жизни философа, но, насколько подобное вообще практически возможно, по преимуществу философский образ жизни.