Сократ

_________________

1 Советский литературовед Г. Д. Гачев отметил поразительное сходство между взглядами Л. Н. Толстого на отношение искусства к исторической науке и известным аристотелевским различением историка и поэта: "Современная наука истории считает фактом лишь то, что документально зафиксировано. А это величайшая ложь- полагать, что было лишь то, о чем есть документальное свидетельство: это такая же неправда, как если бы мы сказали о сегодняшнем живом человеке и всей его состоящей из миллиардов действий и мыслей жизни, что с ним было лишь то, о чем он может представить справку с печатью, заверенную по месту жительства или по месту работы. Историки от науки и имеют дело с ворохом таких свидетельств. Между тем эти фиксации есть, по термину Толстого, "необходимая ложь"... Следовательно, нужно не этим документам верить, а чему-то другому, Чему же? И здесь опять Толстой сходится с Аристотелем: нужно изображать общее, то, что могло случиться по вероятности или необходимости" (13,142).

24

Полагая, что реконструкция взглядов мыслителя возможна только при условии получения "абсолютно" достоверных результатов, И. Д. Рожанский уверяет нас в том, что "личность... Сократа, его судьба, его взгляды, его деятельность образует большую и, по-видимому, неразрешимую загадку" (там же, 94).

Излишний скептицизм в отношении исторической ценности сократической литературы приводит к тому, что изучение самого Сократа становится, по словам Брунсвига, темой сократовской иронии: единственное, что мы знаем о нем с уверенностью, это то, что мы ничего не знаем. При такой гиперкритике изучение не только проблемы Сократа, но и ряда других проблем греческой философии представляется невозможным, да и не нужным.

Но, как говорится, "страшен сон, да милостив бог". Заметим, прежде всего, что те, кто считает Сократа литературным персонажем, порождением мифа и легенды, не могут все же оспаривать того, что человек по имени Сократ жил на свете; они признают также, что Сократ был выдающейся личностью. Но вопрос о том, почему его деятельность стшта предметом судебного разбирательства, остается без ответа, причем уклонение от ответа мотивируется (как и следовало ожидать) "недоста

25

точностью" сведений, которые, мол, настолько скудны, что "не дают возможности представить отчетливо, что же, в сущности, произошло в этом 399 году (то есть в год осуждения Сократа. - Ф. К.). Мы, например, не знаем, что побудило обвинителей привлечь Сократа к суду именно в это время" (там же, 93).

В самом деле, что же произошло в 399 г. до н. э. в Афинах? Собственно говоря, ничего особенного, если не считать трагического эпизода, оборвавшего жизнь Сократа. Но вот за пять лет до этого произошло событие огромного исторического значения, которое никак нельзя упускать из виду и недооценивать. Это событие решило дальнейшую судьбу Афин и всей Эллады. Читатель, надо полагать, уже догадывается, что речь идет об окончании Пелопоннесской войны - одной из самых ожесточенных и продолжительных за всю историю Древней Греции.

Итак, за пять неполных лет до осуждения Сократа Пелопоннесская война окончилась полным поражением Афин. Теперь поставим ряд вопросов: задумывались

ли афиняне и их политики над столь катастрофическими итогами войны? Отдавали ли они себе отчет о причинах поражения? Не приходил... ли им в голову вопрос: кто же виноват в постигших их бедствиях? Не вспоминалась ли (вольно или невольно) "предусмотрительность" Аристофана, предупреждавшего, причем неоднократно ("Облака", 423 г.; "Птицы", 414 г.; "Лягушки", 405 г.), что афинянам еще придется пожинать плоды деятельности софистов и первого среди них - Сократа. Ведь именно Сократ, по мнению многих афинян, был "духовным наставником" главных врагов отечества -Алкивиада и Крития.

26

Таким образом, мотивов для обвинения и привлечения Сократа к суду было более чем достаточно. (Другое дело, насколько эти обвинения и суд были справедливы. Однако не об этом здесь идет речь.) Понятно также, почему в своей защитительной речи платоновский Сократ говорил о своих "прежних" обвинителях (и в первую очередь об Аристофане), распространявших о нем всякого рода вымыслы, что они гораздо страшнее новых (Анита, Мелета и Л икона), ибо дурная слава о нем, созданная первыми, в течение многих лет бытует среди афинян и восстанавливает их против него (см. Платон. Апология Сократа, 18 а- 19 а).

Нет нужды подчеркивать, что эти свидетельства Платона вполне согласуются с исторической ситуацией, сложившейся в Афинах в конце V века до н. э. Платон тонко уловил, в чем состоял основной мотив обвинения Сократа, и верно указал на главных его обвинителей - Аристофана и других противников, распространявших молву о развращающем характере философских бесед Сократа, о подрыве им нравственных устоев семьи и общества.

Теперь обратимся к доводу, согласно которому противоречивый характер сократической литературы не позволяет утверждать что-либо определенное о Сократе.