Сократ Сибирских Афин

— Он самый, — ответствовал дельфин.

— Так мы и правда в Аиде? — спросил я.

— А то где же…

— Значит, я умер?

— Как ты можешь умереть, если еще и не родился?

— Это точно?

— Точнее не бывает.

— А ты-то как здесь оказался, Бим?

— Да, совершенно случайно, глобальный человек.

— Так уж и случайно?

— Ну, не совсем случайно… Ушел я из дельфинария навсегда.

— А что так?

— Так ведь люди теперь учат нас убивать в воде других людей, врагов, как они высокопарно выражаются.

— Да неужто?! — возмутился я. — Когда я работал в Себастополисе, до такого еще не додумались.

— Как раз тогда-то и додумались, — сказал Бим. — Помнишь, как дельфины устроили забастовку?

— Такое не забудешь.

— Вот тогда-то все и началось.

— Надо же?

— А в других дельфинариях дельфинов учили убивать в воде сибирских афинян, тоже, оказывается, чьих-то врагов.

— И что же? — спросил я. — Убивали?

— Попробовали… Не понравилось. Тогда нас начали учить убивать чужих дельфинов.

Я возмутился, выпустил плавник из рук и чуть было не утонул в очередной раз.

— Но чужих дельфинов нет, — успокоил меня Бим. — Ушли мы из всех дельфинариев. Теперь там осьминогов тренируют.

— Дела, — сказал я удрученно

— А вы, люди, не пробовали не убивать людей? — спросил Бим.

— Нет, не пробовали, — ответил я. — Все руки не доходят.

Так, разговаривая ни о чем, о разных пустяках, мы и плыли, наблюдая, как вода отступает в ту область, которая называется нижнею, как она течет сквозь землю по руслам тамошних рек и наполняет их, словно оросительные каналы. А когда уходит оттуда и устремляется сюда, то снова наполняет здешние реки, и они бегут подземными протоками, каждая к тому месту, куда проложила себе путь, и образуют моря и озера, дают начало рекам и ключам, наполняют мраморные бассейны, ржавые бочки, пивные кружки и стаканы, речи защитников народа и ответы студентов на экзаменах и зачетах.

А потом они снова исчезают в глубинах Земли и возвращаются в Тартар: иные более долгой дорогою через различные министерства и ведомства, через многие комиссии и комитеты, иные — более короткой, через унитазы или сортиры на улице. И, что интересно, устья рек и следствия речеговорений всегда лежат ниже истока или замысла речи: иногда гораздо ниже высоты, на какую вода поднимается при разливе, а благородный порыв толпы — после благородного же воззвания оратора, иногда ненамного, это когда водой заливали сгоревшие в порыве установления всемирной справедливости автомобили, магазины, кафе и жилые дома. Иной раз исток и устье оказывались на противоположных сторонах, как при приватизации государственной собственности: хотели одно, а получилось совсем другое, иной раз по одну сторону от середины Земли, опять же как при приватизации: что хотели, в точности то и получили, просто одни не знали, что хотели другие.

А были и такие потоки, что описывают полный круг, обвившись вокруг Земли кольцом или даже несколькими кольцами, точно экономические идеи для всеобщего улучшения дел. И эти, погуляв некоторое время по страницам газет и телевизионным экранам, опускаются в самую большую глубину, какая только возможна, но впадают все в тот же Тартар!

Нам же с Бимом опуститься в любом из направлений удалось только до середины Земли, но не дальше: ведь откуда бы не текла река, с обеих сторон от середины Земли путь для нее пойдет круто вверх.

Бим легко справлялся с любым течением. А рек этих здесь было великое множество, все они велики и разнообразны, но особенно примечательными среди них были четыре. Самая большая из всех и самая далекая от середины течет по кругу. Это, как всем было известно, — река Океан. Навстречу ей, но по другую сторону от центра течет Ушайка. Она течет по многим, ныне уже пустынным местностям, часто под землей, и заканчивается Кристально чистым озером. Туда приходят души большинства умерших заводов и фабрик, коллективных хозяйств и частных артелей и, пробыв назначенный судьбой срок — какие больший, какие — меньший — получают новые безвозмездные и невозвратные ссуды, чтобы снова на некоторое время перейти в природу живых существ, пока деньги не перетекут в карманы удачливых и предприимчивых людей.

Третья река берет начало между первыми, на ликероводочном заводе и вскоре достигает места, пылающего жарким огнем, и образует озеро, где бурлят огненные фонтаны, размером больше Срединного Сибирского моря, и подходит вплотную к краю Кристально чистого озера, но не смешивается с его водами. Во всяком случае, продавцы водки утверждают это весьма энергично. Описав под Землею еще несколько кругов, она впадает в нижнюю часть Тартара. Имя этой реки — Огненная, и она изрыгает наружу брызги повсюду, где только есть ларьки и магазины. А часто даже течет из-под полы или заветной квартиры или домика. Но в этом случае стоит уже намного дешевле.