Сокровенное сказание монголов. Великая Яса

Так как Жамуха, в сущности, был завистником и зложелателем Чингисхана, чрезвычайно коварен и зловреден, улучив подходящий момент, он пошел к Сэнгуму и сказал: «Мой старший брат Чингисхан сговорился с Таян-ханом, вашим врагом, и беспрестанно посылает к нему послов». [Злопыхатель] Жамуха вселил в душу Сэнгума эту мысль, и Сэнгум по простоте душевной ему поверил. Они сговорились с ним о том, что «когда Чингисхан нападет, войска наши устремятся со всех сторон, дабы его поразить».

Так как дядя Чингисхана, Даридай отчигин, и двоюродные братья его Алтан – сын Хутулы-хана, Хучар – сын Нэхун тайша, вопреки запрету Чингисхана, взяли во время сражения с татарами добычу, Чингисхан у них отнял ее. Рассердившись на него, они также пристали к Сэнгуму. И Тагай-Кулакай из племени Мангуд, и Мухур-Хуран, глава племени Адархин, что из Нирун, с тем сборищем соединились, чтобы поразить Чингисхана.

В то время Сэнгум кочевал отдельно от отца… Он отправил послом к отцу некоего Салхан-Туда из числа своих нукеров и так устроил, чтобы [подданные] Чингисхана и его войско смешались с его людьми и войском. Он искал благоприятного случая для [исполнения] своих замыслов и совещался с Жамухой. Жамуха называл Сэнгума андой-побратимом; с Чингисханом они были также анды.

Через того посла Сэнгум извещал отца о том, что «сын Огэлун-эхэ, Чингисхан, который претендует на твою дружбу и благорасположение, замыслил такое-то вероломство. Мы же думаем, как его опередить и поразить».

Ван-Хану эти слова пришлись не по душе, и он сказал: «Жамуха – обыкновенный пустослов, бесчестный и не заслуживающий доверия. И слова его не должно слушать!»

Через некоторое время Чингисхан отошел от них (стойбища Сэнгума) и остановился далее.

Весной в год Свиньи (1203-й. – А. М.) Сэнгум вторично отправил посла к отцу со словами: «Как могут дальновидные и здравомыслящие люди пропускать мимо ушей [правдивые слова], не видеть очевидного!»

Когда Ван-хан услышал гневные слова сына, он сказал: «Мы с ним (Чингисханом) стали побратимами, и несколько раз он великодушно оказывал нам вспоможение имуществом и всем прочим. Как ты можешь думать о нем такое? Что тут скажешь? Сколько вас ни останавливаю, вы не слушаетесь. Даже на старости лет не видать мне покоя! Коли вы не слушаете моих речей, поступайте как знаете. Бог вам судья!» Сказав это, Ван-хан чрезвычайно опечалился.

После этого они тайно подожгли пастбище, где находилось стойбище Чингисхана. Он так и не узнал, чьих это было рук дело. Затем они замыслили следующее: прежде он желал взять дочь Ван-хана Чаур бэхи для сына своего Жочи, но ему отказали. Теперь же они решили: пошлем и скажем, что мы отдаем им свою дочь, пригласим их на пир, и, когда он придет, мы его схватим…

Когда Чингисхана оповестили об этом (о приглашении Сэнгума. – A. M.), он двинулся в путь с двумя нукерами. По дороге он заехал в стойбище к отцу Мунлигу из племени Хонхотан, который был отцом Тэв тэнгэра, и там переночевал. Посоветовавшись с отцом Мунлигом, Чингисхан [не поехал к Сэнгуму] и отправил с [их] посыльным такой ответ: «Наши кони отощали. Мы откормим их и одного человека пошлем на сговорный пир». Чингисхан отправил назад посыльного Сэнгума, а сам отправился домой. После этого Ван-хан и Сэнгум замыслили идти войной на Чингисхана…[459]

Рассказ о восшествии Чингисхана на ханский престолпосле того, как он разгромил Ван-хана, который был почтенным предводителем [хэрэйдов], и о закреплении за ним ханского звания

Когда Чингисхан разгромил войско Ван-хана и, низложив его с сыном, обратил их в бегство, племена хэрэйдов покорились ему. Зимой года Свиньи (1203-го. – A. M.) в местности, называемой Тэмээн хээр, Чингисхан занимался [облавной] охотой, после чего радостный и счастливый воротился в ставку победителем. Так как ему далась такая великая победа, ханская власть его укрепилась; отовсюду к нему приходили племена и принимали подданство. Тогда он устроил великое собрание и в благодарность за ту великую благодать установил хорошие и твердые уставы (яса) и благополучно воссел на ханский престол…[460]

Рассказ о походе Чингисхана войной на Таян-хана и о поражении Таян-хана

Хотя Чингисхану было известно враждебное к нему отношение Таян-хана, однако он снова удостоверился в этом, [выслушав онгудского] посла Торбидаши. Поэтому весной года Мыши (1204-го. – A. M.) он созвал хуралдай в местности Темегэ Бедин-Тул-кул-джут.

Военачальники единодушно молвили: «Лошади наши отощали; вот откормим их и осенью нападем». Отчигин-нойон, дядя Чингисхана, сказал: «Нукеры! Что это еще за предлог – худоба лошадей! Коль скоро мы услыхали такие речи [найманов], мы выступим с войском [немедля]! Как можно [позволить] Таян-хану захватить нас? Это мы должны пойти и захватить его! И скажут [наши потомки]: в этом месте схватили Таян-хана. Так мы прославим свои имена. Что же касается того, кто кого победит: мы его или он нас, ведает только Великий Господь. Так выступим же тотчас!»