Сокровенные мысли (СИ)

Я жил ради Эмили, и пока ее нет со мной, попытался влезть в ее голову, читая ее произведение. Она жила ради мелочей. Ради рассвета и заката. Ради путешествий и первого снега. Танцев под луной и езды на машине, откуда громко звучала любимая музыка. Улыбки без повода и хороших книг. Длинных разговоров и блеска в глазах. Жила ради приключений и ночи. Ради близких, которые помнят, что ты терпеть не можешь балет и пьешь чай без сахара. Объятья, новые знакомства, подарки, сладкие поцелуи и долгожданное «да». Она жила ради мгновений, которые показывали ей, какова жизнь, если откинуть палитру черных красок повседневности.

В палату вошел отец Эмили и сжал мое плечо. Он всегда смотрел с улыбкой на свою дочь, словно говорил с ней, когда она молчала. Они были похожи, и Роберт каждый раз повторял: «Я не верю своим глазам, что она такая взрослая».

— Как ты? — спросил он, целуя в щеку свою дочь.

— В порядке.

— Она не издевалась над младшими и не боялась старших, — стал он возле окна.

— Какой она была?

— Счастливой, — улыбнулся Роберт. — Уже в года три у нее проявились дипломатические способности, и я понял, что у моей дочери талант вести переговоры, всегда получая то, что она хочет. Эмили умела показать обратную сторону медали войны и даже мира.

— И она порой закатывала глаза, показывая своим видом, что презирает человека за тупость, — услышал я голос Макса за спиной. — Возможность не понять приводила ее в бешенство. Но лучше Эмили не раздражать, иначе она бросит ножом и даже не попытается промазать.

— Редко можно встретить человека, с которым хорошо во всех смыслах, — посмотрел я на жену. — Слушать и молчать. С которым хорошо и можно быть самим собой. И самое главное — понимать, что это чувство взаимно.

— Такие люди приходят крайне редко, — закрыла дверь в палату Донна. — И пусть судьба порой играет с нами в жестокие игры, отнимая такого человека на какое-то время, но это дает нам возможность понять, как много мы имеем.

Я вспоминал, как впервые увидел ее улыбку, услышал смех и пристрастился к виду оружия у нее в руках. С её приходом в мою жизнь я понял, насколько женщина бывает уникальна. Я стал оглядываться по сторонам и видеть много красивых женщин. У них разный цвет глаз и комплекция, но они заслуживают, чтобы ими любовались. Каждая женщина так привлекательна и не похожа на другую. У них разный вид и вкус, но ведь это и делает их особенными. Именно моя жена научила видеть меня красоту мира. То, как каждая разговаривает и смеется, завораживает. То, как держит чашку кофе, и плавные движения ее рук не дают возможности отвести взгляд. Это невероятно красиво. И пусть некоторым женщинам за 70 и даже больше, то, как они держат себя, изумляет. Грация, достоинство и покой. Они не прячутся, надевая простые платья и украшения, но так гармоничны в этом. В их движениях столько мягкости и плавности. Разве можно не любить женщин? Каждая изначально красива. Ведь красота — это не только черты лица и идеально подобранная одежда, но и то, как мы умеем любить.

Вскоре я отправился в офис, принимая на себя снова бразды правления. Я сидел за столом, периодически посматривая на фото Эмили, и читал договор, который составил Кристофер. С недавнего времени он стал моим адвокатом. Эмили верила ему, а я верил ей. До нее я и не думал, что кто-то сможет полюбить меня. Каждую часть моей души. Кит Харинг сказал: «Искусство — это то, что освобождает душу, провоцирует воображение и пробуждает людей идти дальше». Для Эмили искусством было написание книг и вождение машины, для меня — все, что связанно с ней.

— Мистер Прайсон, к вам мистер Вайт, — вошла моя новая помощница в кабинет.

— Пригласи его, — ответил я, отодвигая бумаги. — Присаживайся, Кристофер.

— Как Эмили?

— Ты приготовил что-нибудь для меня? — посмотрел я на него взглядом, смешанным со злостью и недоумением.

— Я все сделал, — подошел он к окну. — На данный момент всеми клиентами Эмили занимаюсь я и еще парочка адвокатов. Бумаги на подпись будут присылать тебе, и деньги зарабатываются. Твои договора я подготовил, и завтра начинаем сливание с «Сonstruction».

— Хорошо, а что на счет ресторана?

— Он уже оформлен на Эмили, — сел Кристофер напротив меня. — Как ты?

— Я не буду в порядке, пока Эмили не откроет глаза.

— Брайан, ты агрессивен и слишком эмоционален. Ты все испытываешь чересчур ярко, особенно злость. И мы оба знаем о твоем удовольствии убийства. Не испытывай судьбу.

— Ты видел женщину, которую я люблю? — чувствовал я снова подступающий гнев. — Думаешь, она не стоит убийства? Эмили стоит даже смерти.

— Что это? — расстегнул пиджак Кристофер. — Мудрый философский ответ от мужчины, который оставляет после себя горы трупов?

— Я совершил много ошибок, Вайт, — повысил я голос. — Но ни одна из них не затрагивает Эмили.