Сокровища

Следующий запальный шнур изготовили из четырех метров сложенной пополам и скрученной нити, обильно смоченной взрывным раствором. Сохнуть положили его поверх той самой глинобитной стены, которая разделяла владения Хабровичей от двора пана Кавалькевича. Детям никто не мешал. Отец после обеда снова поехал на работу, мама была занята своими гостьями.

— А теперь надо приготовить взрывчатку. Для этого придется за припасами зайти в кухню. Эх, мать туда то и дело забегает, а если увидит, что я беру, сразу начнутся расспросы — не ранен ли я, не подхватил ли какую холеру.

— А какие припасы ты собираешься брать?

— Марганцовку и уголь. Ну что смотришь? Активированный уголь, при всяких отравлениях его глотают. Да и сахар тоже подозрительный, станет удивляться — зачем я сахар беру. Встань в дверях и следи, как только направится в кухню, сразу свистни.

Кофе дамам был уже подан, но тут пани Кристина решила еще к нему подать вино с минералкой, и пошла за ними на кухню. Дети чинно сидели за столом и занимались персиками. Еще не ели, только медленно, не торопясь, очищали с них кожицу. Впрочем, мама не обратила на детей особого внимания, занятая всецело своими гостьями. Три пани собрались для того, чтобы обсудить чрезвычайно интересную проблему — покупку замшевых шкурок у одного оптовика в Алжире. Через минуту мама прибежала в кухню за льдом. Дети все так же неторопливо очищали персики. Взяв лед, мама вернулась в гостиную, Яночка с наполовину очищенным персиком встала на страже на пороге кухни.

Павлик успел забраться на табуретку и раскрыть дверцу верхнего шкафчика, но тут мама снова вскочила с кресла. Пани Кристина поставила на газ чайник и вернулась в гостиную. Яночка встала в дверях. Павлик снова раскрыл дверцу верхнего шкафчика. Пани Кристина опять вскочила с кресла, Яночка отскочила от двери, Павлик спрыгнул с табуретки. Пани Кристина на сей раз направилась не в кухню, а в спальню, за своим замшевым пояском, чтобы сравнить его с образцами замши, которую предполагалось купить. Пани Звиякова и Островская, осмотрев поясок, пришли к выводу, что он немного краснее, а образцы замши почти такие же, но вроде бы порыжее. Пани Кристина стояла в дверях между гостиной и кухней, поглядывая то на образцы, то на закипающий чайник. Павлик в нервах съел персик вместе с кожицей.

— Просто мы выбрали неподходящий момент,успокаивающе сказала Яночка, когда пани Кристина покинула кухню, в третий раз наполнив кофе чашечки для дам. Видно, не судьба. Ладно, оставим, возьмешь припасы в другой раз.

— Хотелось бы уж скорей покончить с этим. Надо же, никак не найду этот холерный уголь... Ну, может, сейчас?

— Сейчас они уже уходят.

Пока мама провожала дам до калитки, Павлик успел отсыпать немного сахарного песка в целлофановый пакет и отыскал сохранившиеся три таблетки активированного угля. А ведь где-то припрятаны большие запасы, только где?

— Дети, я закончу стирку, а вы поможете мне развесить белье,сказала усталая мама.

Брат с сестрой помогли развесить белье во дворе и вышли на улицу поджидать отца, которому уже пришло время возвращаться с работы. Крутившийся поблизости Хабр навострил уши и радостными прыжками помчался к детям.

— Отец едет,сказал Павлик.Ума не приложу, каким образом этот пес догадывается об этом, ведь еще не только не видно, но и не слышно машины, к тому же сегодня отец едет не на своей, его подвозит пан Кавалькевич.

Хабр никогда не ошибался. Пан Роман и в самом деле приехал через несколько минут и еще с порога крикнул жене, что после ужина они отправляются в гости, к Рогалинским на именины. Пани Кристина очень обрадовалась, поскольку рядом с Рогалинскими живет пан Кшак, а его три дамы хотели попросить помочь им в покупке замшевых шкурок, так как, по слухам, он собирался на неделе ехать в Алжир по служебным делам. Пан Роман и другие мужья могли ехать только в выходной, когда алжирский торговец тоже отдыхал.

Было уже темно, когда пан Кавалькевич вышел из своего домика. Его тоже пригласили к Рогалинским, но, вернувшись с работы, он сел за письмо жене и не заметил, как пролетело время. Вот теперь, выйдя покурить, он раздумывал, есть ли еще смысл ехать к Рогалинским. Решил все-таки ехать.

Закурив, пан Кавалькевич небрежно отбросил горящую спичку. Ветер подхватил ее, и, описав красивую дугу, она упала на верхушку глинобитной стены, отделяющей двор от Хабровичей. И тут же там зажегся огонек, разделился на два веселых огонька, которые вдруг разбежались в разные стороны и продолжали гореть, все дальше удаляясь друг от друга. В темноте непонятное природное явление очень хорошо смотрелось, и бедный пан Кавалькевич просто остолбенел.

В таком остолбенении, не двигаясь, он простоял ровно сорок секунд, когда огонь на стене вдруг погас. Явление было совершенно непонятным, и пан Кавалькевич ломал над ним голову всю дорогу до дома Рогалинских, но так ничего и не придумал. О своем наблюдении он, человек замкнутый и робкий, никому на стал говорить.