Сокровища

И тут выяснилось, что в Павлике скрывались недюжинные таланты, в частности умение торговаться. Протянув ножик купцу, мальчик другой рукой схватил лампу. Яночка тут же выхватила её у брата и принялась разглядывать с таким волнением, что почти ничего не видела. Торговец вдохновенно вытягивал и прятал обратно сверкающие лезвия.

— Что возьмёшь за него? — спросил он у Павлика.

— Тысячу динаров, — не моргнув глазом ответил мальчик.

Рассмеявшись, купец махнул ножиком на лампу.

— Можем поменяться.

Не на такого напал! Вынув лампу из рук сестры, мальчик поставил её на место и обиженно заявил:

— Ну нет! Взамен даёшь нам лампу и ещё сто динаров! Она не стоит тысячи, только девятьсот!

Пренебрегая французским, каждый торговался на своём родном языке, но они отлично понимали друг друга.

Тем временем вокруг уже собралась небольшая кучка зевак, с интересом наблюдавшая за торгом. Последние слова Павлика были встречены одобрительным гулом, послышались возгласы, наверняка по-арабски означающие «давай, давай!» Купец смертельно обиделся и разразился длинной эмоциональной речью, воздевая руки к небу и бия себя в грудь, но ножика из рук не выпустил, так и жестикулировал с ножом в руке, причём сталь и перламутр отбрасывали во все стороны ослепительные солнечные молнии, вызывая бурное восхищение собравшихся. А Павлик в ответ на эмоциональную речь продавца, твёрдо заявил по-польски — или ты мне возвращаешь вот этот предмет, или давай сто динаров и лампу впридачу! Яночка, расставшись с лампой в интересах дела, тем не менее на всякий случай придерживала её рукой. Отец и мать с изумлением взирали на собственных детей, не веря глазам своим.

Сдался купец. Несомненные торговые таланты Павлика и напускное хладнокровие Яночки, а также мнение зевак, явно склонявшихся на сторону детей, сделали своё. Но и купец тоже был не лыком шит, он выторговал половину спорной суммы. И вот минут через пятнадцать брат с сестрой отошли наконец от лавчонки, унося с собой лампу и пятьдесят динаров и не заметив, как за всей сценой с любопытством наблюдал с почтительного расстояния тот самый толстый араб, который встречался в подозрительной палатке с кривым.

— Ты понял, что теперь должен купить мне перочинный ножик? — спросил Павлик отца. — Совсем не обязательно сейчас, можно и когда-нибудь потом.

— Ясно потом, — ответил уже пришедший в себя отец. — В любой другой стране это будет намного дешевле. Неплохо у вас получилось! Надо поучиться. Только так и не понимаю, зачем вам эта лампа.

— Мы же сказали — в качестве сувенира. Ну, такой подарок на память об Алжире.

— В таком случае, — подхватила пани Кристина, — мне бы хотелось приобрести на память об Алжире ту самую хлопчатобумажную пряжу, от которой меня оторвал Хабр. А также хну. Ведь у нас в Польше не найдёшь ни того, ни другого.

Пан Роман воспротивился, настаивая на том, чтобы немедленно ехать дальше, ведь у них в планах осмотр Алжира, а на это надо время, да и в Медею собирались заехать, но тут Павлик неожиданно поддержал маму, предварительно убедившись, что она собирается покупать действительно пряжу из стопроцентного хлопка. Впрочем, покупка драгоценной пряжи заняла совсем немного времени, а пока продавец укладывал покупку, мама сделала выбор и в отношении хны, попросив запаковать и её, а также ещё несколько бутылочек голубой, коричневой и чёрной краски.

И вот уже за окнами машины побежали назад безоглядные просторы унылой полупустыни. Все отдыхали после волнующих перипетий на суку в Махдии.

— Теперь я понимаю, почему одному человеку оказалось не по силам раздобыть сокровища, — говорила Яночка Павлику на заднем сиденье машины. — Ведь гляди-ка, как там написано: сначала сук в Махдии, оттуда мы должны ехать в Сугер через Ущелье обезьян. Совершенно не представляю, как это можно сделать, ведь они по разные стороны от Махдии. Где логика? Съездить в ущелье обезьян и оттуда вернуться в Сугер по той самой дороге? Иначе невозможно.

Павлик согласился:

— Да, сложновато все это. Но во всяком случае мы едем сначала в ущелье, то есть в нужном порядке посещаем оба объекта, посмотрим, что из этого выйдет. А что касается Махдии, считаю, там мы многого добились: лампа, два подозрительных типа и хлопок.

— Никак не пойму, зачем тебе эта пряжа.

— А из чего, по-твоему, я сделаю бикфордов шнур? Сама говорила — надо все подозрительные камни отвалить, может, тот кто-то справился бы одной левой, а нам придётся взрывать!

Перспектива организовывать взрывы Яночку не испугала. Больше беспокоило отсутствие перочинного ножика.

— Как мы теперь будем без него обходиться? В наших поисках — незаменимая вещь.

— А с чего ты взяла, что будем обходиться без ножа? — гордо спросил брат.

— Но ведь ты же его вот на эту лампу обменял!

— Ну и что? Думаешь, у меня только один нож? Думаешь, я ненормальный, чтобы последнего ножа лишиться?

И Павлик с торжеством извлёк из кармана второй нож. Был он немного побольше первого, не с шестью, а только с четырьмя остриями, зато с отвёрткой. Да и лезвия были подлиннее и попрочнее.