Сокровища

— Месье Ивер, — раздался женский голос. — Надеюсь, не разбудила вас.

— Нет, — опять пробормотал он, пытаясь проснуться, чтобы узнать голос, который вызывал у него какие-то недавние воспоминания.

Она засмеялась, и этот звук вызвал трепет в теле. Теперь он понял, кто это. — Мадемуазель Скаппа, — проговорил он подобием своего нормального голоса.

— Я все-таки разбудила вас, верно? Мне жаль. Но мне надо обсудить с вами нечто важное — сделать предложение.

Сейчас он уже окончательно проснулся, сидя на краю постели, свесив крепкие обнаженные ноги. Предложение? Именно то, что он имел в виду, как только увидел ее.

— Я всегда открыт для предложений от красивых дам.

— Думаю, вы могли бы. Скажем через пятнадцать минут в баре холла.

— Давайте через десять минут, мадемуазель.

В трубке раздался тихий щелчок.

Сидя в черном бархатном кресле в холле, она показалась Марселю почти что драгоценностью, выставленной в гигантском футляре, когда он приближался к ней. Она сменила эффектное платье на менее яркое, но не менее соблазнительное. Он заметил, что в мягком водопаде шелка цвета персика, под цвет кожи, она казалась еще красивее, если только такое было возможно. И он хотел ее все больше и больше.

Она поднялась поприветствовать его, коснувшись рукой его щеки, необычайно интимный жест.

— Честно говоря, мне не хочется ничего пить, а вам? Чего мне действительно хочется, так это погулять с вами на свежем ночном воздухе.

Он одарил ее улыбкой, которую уже оценила сотня женщин.

— Когда женщина выглядит так, как вы сейчас, прохладный воздух — это единственная альтернатива. — Он взял ее руку, положил в изгиб своей руки и вывел через парадную дверь.

Было не очень холодно, но на ней не было шали. Он предложил ей свой пиджак, она отказалась.

— Нет, я хочу почувствовать это. Мне нравится ощущать прикосновение к коже. — Она повернулась лицом к легкому ветерку, дующему с озера, позволив ему поднять ей волосы.

Несколько минут они шли молча, чувствуя себя уютно в обществе друг друга, что странным образом не удивляло ни его, ни ее. Они прошли около ста ярдов, когда очутились на пирсе, где отплывал в ночную прогулку по озеру один из пароходиков.

— Вы сказали, что у вас есть предложение, — начал Марсель. — Мне всегда казалось, что предложения лучше делать на воде, а вам?

— На воде намного лучше, — согласилась она, и они взошли на сходни.

Когда Женева стала удаляться, Марсель и Андреа побрели по палубе. Они нашли столик, где съели по дюжине устриц и запили шампанским. В салоне небольшой оркестр играл танцевальную музыку, ту медленную, сексуальную танцевальную музыку, которая так подходила к романтическому полночному круизу.

К тому моменту, когда они вступили в салон и Марсель привлек ее к себе, его уже обуревало желание. Ее тело прижалось к нему, и он почувствовал, что на ней нет лифчика. Ее груди мягко, уютно упирались в него. Независимо от музыки они просто качались в подобии ритма. Они уже не могли оторваться друг от друга.

Они ничего не говорили, само молчанье стало частью эротической прелюдии, частью их интуитивного ощущения взаимного желания. Марсель не сомневался, что Андреа явилась к нему с каким-то предложением, отнюдь не сексуальным, и был уверен, что оно последует в конце.

Это оставалось на потом.

Когда пароходик пришвартовался, они первыми поспешили сойти на берег. Они почти бежали по сходням. Андреа с трудом, в своих босоножках на высоких каблуках, Марсель наполовину тащил ее. Расстояние до отеля казалось милями, многими милями. Холл, который им нужно было пересечь, они восприняли как дюжину футбольных полей. Они не могли идти так быстро, как хотели бы.

Наконец они добрались до лифта, и двери за ними закрылись.

— Слава Богу, что есть автоматические лифты, — проговорил Марсель, и это были последние слова, после которых он закрыл ртом ее губы, его рука уже неистово блуждала по великолепным округлостям под персиковым шелком. Рука скользнула вверх по прикрытому шелком бедру, пока не добралась до обнаженной плоти, потом выше, пока не наступил момент открытия.

Он застонал. Под поясом на ней не было трусиков, и упругие волосы были такие же влажные, как истекающий соком спелый персик. Он опустил в нее руку и погладил тот персик, сделав его еще более сочным.

— Я не могу больше ждать, пока ты наконец дотронешься до меня, — прошептала она.

— Я буду прикасаться к тебе, — сказал он, сделав именно это. — Я коснусь каждого уголка твоего тела.

Его номер был на верхнем этаже. Он не мог ждать и облокотился на аварийную кнопку. Лифт вздрогнул и остановился между этажами, пока он прижал ее к стене, тиская и изнемогая от желания.

Ее желание было столь же велико и так же настойчиво. Она шарила пальцами и никак не могла расстегнуть «молнию» у него на брюках. Когда справилась с ней, пальцы стали возиться с тканью, пока не появился пенис, большой и красный, великолепный в своем желании.

Он задрал ей юбку, обнажив влажные светлые завитки. Затем, схватив за бедра, он слегка приподнял ее, наклоняя вперед, пока она не открылась, приглашая и маня его.