Сокровища

— Знаешь, у тебя действительно грязные мысли. Я не это имела в виду! Я хотела сказать, что мы… мы просто хорошие друзья.

— И все?

— Джесс!

— Ну, ладно. Но ты мне лучше скажи, когда это произойдет, Пит, или я навсегда перестану быть твоей подругой.

— Ты узнаешь третья.

* * *

— Значит, вы с Чарли стали друзьями? — сказала Анна, когда позже, в тот же день, они подметали ее студию.

— И ты о том же! Я знаю, что ты имеешь в виду, и не думаю, чтоб папа был доволен этим разговором.

Анна взмахнула рукой, словно отбросила беспокойство Стива.

— Отцы никогда не хотят, чтобы их маленькие девочки взрослели. И уж, конечно, они и думать не хотят о своих дочерях в постели с мужчиной. Разве это означает, что их маленькие девочки все равно не оказываются там же? — Она опустила щетку и откинула тяжелые волосы с лица. — А теперь, Пит, послушай меня, потому что это важно. Я не хочу торопить тебя. Когда наступит подходящий момент и будет именно тот мужчина, который тебе нужен, это произойдет и все будет хорошо. Но ты не должна позволить тому, что случилось с твоей матерью или браком твоих родителей, стоять на твоем пути. — Потом дотронулась до ее головы. — Это твоя голова. — Потом коснулась плеча. — А это твое тело. Тебе решать, что хорошо для них.

Пит впитывала ее слова как бальзам.

— Спасибо, Анна. Я так и буду поступать.

— А когда ты решишь, что пора, Пит…

— Да?

— Насладись этим, — улыбнулась Анна.

— Боже мой, — сказала Пит, когда Чарли впустил ее в квартиру. Она обвела глазами картонки на столе. — Не верится, что ты действительно вспомнил о еде.

— Знаешь, я тоже проголодался.

— Я заметила. — Она начала открывать белые коробки с китайской готовой едой. — Что у тебя есть?

— Лапша с соусом, говядина с брокколи, цыпленок с кешью и имбирем, рис.

— Пир! А это что? — Она начала открывать крышку другой коробки.

— Горячий и кислый… — Жидкость хлынула наружу и около четверти дымящегося супа гейзером взметнулось в воздух в сторону Пит, — …суп, — неубедительно закончил он, а потом при виде Пит разразился смехом.

— Прекрати. Прекрати смеяться, — скомандовала она сквозь смех. — Не смешно.

— Нет, — задыхался он. — Смешно. Ты выглядишь, как утонувший китаец.

Суп облил ее клетчатую хлопковую рубашку, прилепил волосы к голове, стекал по джинсам. Какой-то кусок сидел на кончике носа, а росток фасоли вился по щеке.

— Тебе больно? — наконец додумался поинтересоваться Чарли. — Суп горячий.

— Не думаю. Но мне хотелось бы смыть все это.

— Поди прими душ. Скинь одежду, а я брошу ее в стиральную машину. Ты можешь одеть мой банный халат. Он висит на двери в ванной.

Горячая вода вернула ее волосам и телу свежий вид. Она надеялась, что стиральная машина приведет в порядок и ее вещи. Она появилась из-под душа, завернутая в его красный махровый халат. Одной рукой она взбивала полотенцем волосы, другой придерживала халат, чтобы тот не распахнулся. Он снял свою майку, которая тоже была залита супом, и наводил порядок на столе и на полу.

— Чем ты завязываешь свой халат?

— Когда мне нужно его завязать, я беру галстук.

— Галстук?

— Я никогда не ношу его на шее. Поэтому я пользуюсь им для других целей. К тому же он красный. И почти что подходит к халату.

— Где он?

— Думаю, я потерял его. — Он встал, потом странно посмотрел на нее, как никогда раньше.

— Тогда дай мне что-нибудь, — сказала она с растущим нетерпением. — Я не могу стоять целый день, ухватившись за халат.

— Тогда отпусти, — посоветовал он. В его голосе звучала ласка и озорство.

Он подошел к ней. Она стояла, наклонив голову, одна рука замерла в воздухе, где она сушила волосы. Когда он коснулся ее другой руки, которая держала халат, ее пальцы разжались. Ткань выскользнула из ее пальцев. Халат распахнулся.

От нее пахло мылом «Айвори» и травяным шампунем, а кожа розовела от растирания махровым полотенцем. Мокрые мягкие волосы свисали на спину и в беспорядке обрамляли лицо. Чарли подумал, что ничего более прекрасного ему не доводилось видеть.

Его кожа блестела от легкого пота. Он пах льняным маслом, лаком и чуть-чуть горячим и кислым супом. Под полумесяцем его ногтей была видна голубая прусская кровь, а в темных, непокорных волосах запутались крошки гипса. Пит показалось, что он никогда не был таким привлекательным.

Чарли втянул в себя воздух, а потом выпустил его в медленном свисте. Пит задержала дыхание.

Вот оно, подумалось ей. Ничего такого она не планировала, но была готова позволить этому случиться. Пора. Она не знала, любила ли она Чарли. Но он нравился ей — очень нравился. И разве Анна не сказала, что лучший любовник — это друг? Чарли как раз и был лучшим другом.

Да, давно пора. Разве не была она внучкой Коломбы, возможно, величайшей куртизанки, которую когда-либо знала Европа? Она унаследовала от бабушки любовь к драгоценностям. Не пора ли выяснить, не передалось ли ей еще что-нибудь?