Сокровища Аю-Дага

И Алустон был уничтожен раскопками. Экологическое, общественное и культурное движение в защиту крепости было подавлено, и уже ничто не препятствовало ее окончательному падению. Алуштинский Кремль, душа города, был уничтожен, и на его месте вырос очередной, уродливый и безвкусный санаторий. Один лишь небольшой раскоп с древним византийским храмом, словно в насмешку, был пощажен археологами, но и в нем, довершая уничтожение крепости, местная и приезжая чернь устроила туалет. УНИЖЕНИЕ КРЕПОСТИ БЫЛО ЗАКОНЧЕНО, ЗАЩИТНИКИ ЕЕ БЫЛИ ЧАСТИЧНО УБИТЫ, ЧАСТИЧНО ДОВЕДЕНЫ ДО САМОУБИЙСТВА, ЧАСТИЧНО ИЗГНАНЫ ИЗ ГОРОДА, или просто сделались равнодушными, неверящими в справедливость, красоту и разум людьми. Торжествовали лишь преступные отцы города, циничные археологи, да алчные атомщики.

Но не проходят бесследно великие преступления! Страшно отомстил Алустон за свою гибель. Некое незримое проклятие крепости, проклятие Алустона, пало на всех, кто его разрушал, и на сам город Алушту. Стали скоропостижно, один за другим, умирать отцы города во главе с его мэром (тогда эта должность называлась иначе), а также множество чиновников рангом поменьше. Стали умирать их близкие родственники, жены, мужья, дети, стали их убивать, стали происходить с ними несчастные случаи. Вслед за умершим мэром Алушты убили сына начальника алуштинской милиции, которая жестоко репрессировала защитников крепости. Жена главного идеолога преступления — начальника археологической экспедиции, имя которого недостойно того, чтобы его здесь приводить, — не выдержав всего этого ужаса, выбросилась из окна. Сам же он, став на короткое время директором археологического института в Симферополе, вскоре лишился этой должности, и любой желающий, набравшись терпения, может увидеть его, страшного и полубезумного, на Симферопольском почтамте, куда он иногда заходит, заполняя трясущимися от страха руками какие-то бланки.

Проклятие Алустона было не менее сильным, чем знаменитое проклятие фараона. Так, или иначе, но пострадали все, кто имел отношение к падению крепости, и если кто-то из них еще жив, то это, очевидно, ненадолго.

Лишилась Алушта своей души, своего Кремля, и стала, как тело без души — одна видимость жизни. Массовые фобии стали поражать жителей города, стал их преследовать непонятный страх, стали они в массовом порядке бежать отсюда, продавая за бесценок свои дома и квартиры. За двадцать лет, прошедших от разрушения Алустона, от трети до половины населения Алушты покинули ее. ХЛЫНУЛИ СЮДА ОРДЫ ПРИШЛЫХ ЛЮДЕЙ, НЕ ЗНАЮЩИХ, НЕ ПОНИМАЮЩИХ, И НЕ ЦЕНЯЩЕЙ МЕСТНОЙ ИСТОРИИ. Были разрушены последние оставшиеся старинные здания, в том числе и культовые, уничтожены берега Черного моря, вырублены заповедные рощи, изгнаны, или доведены до самоубийства культурные люди города. Стал город неким Бедламом, неким Содомом на берегу моря, вопрос окончательной гибели которого — это всего лишь вопрос времени. Появились в городе полубезумные прорицатели, которые пророчат его скорую гибель от серы и огня, упавших с небес. И лишь преступные отцы города, продавшие здесь все, что можно, беспечно жируют в преддверии близящегося апокалипсиса. Да равнодушные алуштинцы, которых не интересует ничего, кроме безумия летнего отдыха, покорно, как овцы, ждут часа своего заклания.

И это все проклятие Алустона, которое пало на город и его жителей вслед за разрушением крепости.

2010