Сокровища Анны Моредо

– Я же говорил вам – нет! Я опоздал, и клиент не стал ждать и уехал. Я зря потратил время…

Комиссар усмехнулся. Сомнения появились и на лицах остальных. Слова Игнасио звучали не убедительно.

Линарес продолжил:

– Я нашел ту даму, которой принадлежал окурок в номере Батисты. Ею действительно оказалась проститутка. Энтони, ты понял все правильно. Я поговорил с ней. Оказывается, она видела кое-кого в комнате Бенито. И это не рыжий Макгиннел – его не перепутаешь. Это были вы, Хавьер.

Маклер, закрывший глаза рукой еще на словах про окурок, проблеял:

– Я могу все объяснить!

– Вы сказали, что до собрания видели Батисту только раз, в коридоре! – вспомнил Макгиннел.

– Я соврал, – ответил Хавьер. – Но я готов рассказать правду!

– Внимательно вас слушаем, – пригласил комиссар.

Маклер собрался с духом и, блестя глазами, заговорил:

– Да я был у него. Черт… Я… Из-за этих командировок у меня не очень хорошие отношения с женой. Уже давно. А как мужчине мне надо… Необходимо хоть иногда… В общем, я решился на это. Клянусь – впервые в жизни! А Батиста пользовался услугами проституток каждый день – я видел, мой номер действительно прямо напротив его. И я хотел попросить у него… консультации. Номер телефона. Как вызвать. Сколько это будет мне стоить и тому подобное…

– И что? – спросил Линарес.

– Ничего. Как раз пришла его… «гостья», и он меня выставил. Сказал «потом». Но потом я уже не решился. Да и события стали развиваться таким образом, что…

– Почему же вы не сказали сразу? – спросил Ортега.

– Чтобы в полицейском протоколе осталось, как я интересуюсь проститутками? – страдальчески скривился маклер. – Моя семейная жизнь и без того трещит по швам. Если бы это дошло до Марии…

Но Эстебана Линареса признания Хавьера не тронули. Загибая пальцы, комиссар перешел к перечислению:

– Вы утаили, что были в номере Бенито в день отравления. Вас не было вместе со всеми в момент взрыва. Про мотель я говорил. А как вам такое… Донья Анна, дайте, пожалуйста, ваш телефон?

Удивленная Анна передала телефон через Макгиннела. Комиссар одновременно говорил и искал что-то в аппарате:

– Если помните, «У Фелипе» перед отъездом я вызвал на пару слов синьора Саласара. Помимо прочего, мы обсудили его отвратительную выходку с кражей телефона.

– Простите, синьора, от нечего делать я поковырялся, что там у него внутри, в памяти, – сказал Сильвио Анне.

Она ответила жестом, который было бы слишком грубым переводить в слова.

– Но нет худа без добра, – продолжил комиссар. – Когда я поделился с ним насчет своих подозрений об Игнасио, Сильвио рассказал мне о кое-чем важном, что он нашел в телефоне.

– Что он мог там найти? – озадачилась Анна.

– Ты поделился с ним подозрениями? – с укоризной заметил мэр, который, к слову, сам слышал о них впервые.

– Он единственный, кто не охотится за кладом, Эмилио, – объяснил комиссар. – Деньги и так у него в кармане. Я счел возможным.

Линарес поднял руку с телефоном, показывая всем экран:

– Вот единственный фотоснимок на этом телефоне. Сделан в день святой Анны. Как раз, когда ее пытались отравить.

Собравшиеся, напрягая зрение, попытались рассмотреть, что на дисплее.

– И что там? – попросила рассказать заинтригованная не менее других Анна Моредо.

– Ваш дом. И разные люди, – помог Энтони Макгиннел. – Я ничего такого не вижу.

– Я помню! – воскликнул Ортега. – Это же я его сделал, когда рассказывал донье Анне о возможностях модели!

Комиссар подсказал:

– Посмотрите в левый верхний угол. Рядом со стеной дома, за спинами у остальных.

Первым понял Макгиннел:

– Не может быть! Это же вы, Игнасио! Вы были там?

– У меня профессиональная память, – похвалился Саласар. – Я сразу понял, что где-то его видел, как только заявился на ваше собрание. Но тогда это было не важно.

– Я привозил копию договора! – крикнул Хавьер, на которого было жалко смотреть.

– Анна? – спросил Линарес.

– Не помню его в этот день, – покачала головой старуха.

– Я сунул его в почтовый ящик! К вам стояла очередь желающих поболтать, длиннее, чем на «Шамбалу» в Порт Авентуро [3]! А я не хотел говорить при посторонних.

Комиссар отдал телефон обратно Анне.

– И еще кое-что, Хавьер, – добавил он, – что разоблачает вас окончательно. Откуда бы вы могли взять ружье Родригеса? Я опросил его соседей…

– Да! – Хавьер Игнасио вскочил, потрясая своими маленькими, абсолютно негрозными кулачками. – Я был у него дома! Я предлагал ему цену за его убогую квартирку! Это мой бизнес, моя ежедневная работа! Но я никого не убивал!

Как будто не слыша его, Линарес продолжил для остальных:

– Ружье Хосе хранил совершенно безответственно. Оно просто висело на стене в коридоре. Тот, кто хоть раз бывал у него дома, мог запросто этим воспользоваться.

Комиссар подытожил:

– Итак, Хавьер Игнасио мог отравить вино Анны и Бенито Батисту тоже. Мог достать ружье Хосе и застрелить его и Агнешку Петржак. И у него была информация и время, чтобы подготовить взрыв в мэрии.

– Но я этого не делал! – пропищал Хавьер.

– Но он этого не делал, – развел руками, соглашаясь, Линарес. – Это правда. Я уверен.